Польская забава: бить голову о Россию

Удивительная страна Польша. Что бы с ней ни происходило, она не меняла свою традицию во всем винить русских.

Русский эмигрант Иван Солоневич, приехавший в Польшу сразу после ее разгрома вермахтом в 1939 году, с удивлением констатировал следующий парадокс. Оккупированные и истребляемые немцами, поляки продолжали считать виновниками всех своих бед… русских.

С тех прошло почти восемьдесят лет. Но традиция винить во всем Россию в Польше не только никуда не исчезла, но, напротив, превратилась едва ли не в национальную идею. В последние годы дошло до полного абсурда. На мемориальные мероприятия 1 сентября 2019 года, посвященные 80-летию начала Второй мировой войны, не пригласили Владимира Путина. Согласно заявлению администрации польского президента, такое решение вызвано тем, что СССР был агрессором. При этом не забыли пригласить Ангелу Меркель. Тот факт, что современная Германия официально является правопродолжательницей Третьего рейха, никого из польских политиков не смутил.

Больше того, в Варшаве додумались до того, чтобы объявить НАТО "носителем ценностей" и "продолжателем традиций" антигитлеровской коалиции. Германия, которая входит в евроатлантический блок, также оказалась в числе "борцов с нацизмом".

Наконец, поменяв местами победителей и побежденных, решили потребовать от России репарации. Это не шутка. Расчетом суммы репараций занялся Комитет по вопросам выплаты репараций польского сейма. Польские парламентарии исходят из того, что "СССР нанес колоссальный материальный ущерб Польше во время Второй мировой войны".

Действуют по принципу: чем абсурднее, тем лучше. Прекрасно понимая, что добиться от России ничего не получится, все равно идут напролом. Но, как показывает исторический опыт, подобное поведение характерно для Запада только в одном случае: если есть острая необходимость скрыть какое-то свое преступление, переложив ответственность на русских.

В случае с Польшей речь идет о масштабной финансовой афере, которая привела к кровавым последствиям. Ее история следующая.

После окончания Первой мировой войны Лондон, Вашингтон и Париж поддержали создание на западных землях Российской империи нового государства — Польской Республики. Основу этой, второй по счету, Речи Посполитой составили территории бывшего Привислянского края. На тот момент, благодаря довоенным российским инвестициям, этот регион был одним из самых промышленно развитых в мире. Чтобы еще больше усилить новообразованное государство, Антанта позволила Варшаве присоединить к себе также богатую нефтью Галичину и часть индустриального бассейна Германской империи — Силезии.

Благодаря всему этому Вторая Речь Посполитая превратилась в одну из крупнейших экономик Европы и с таким потенциалом могла добиться огромных успехов. Но все дело в том, что Вашингтону и Лондону не нужны были конкуренты. Они возрождали польское государство не для того, чтобы облагодетельствовать поляков. Напротив, сделали все, чтобы сдержать экономическое развитие возрожденной страны. Прежде всего из-за разрушительной политики Запада объем промышленной продукции всей Польской Республики в 1938 году был в 1,5 раза ниже того, что производилось только на территории Привислянского края в 1913-м.

Возрождение Речи Посполитой было необходимо английским и американским банкирам для создания у границ Советской России транзитно-офшорной зоны. Через эту зону предполагалось вывозить российские ресурсы и одновременно уходить от налогов. Не случайно окончательное формирование нового польского государства произошло по итогам Рижского договора 1921 года. В нем поляки добились от РСФСР и УССР согласия на выплату репараций в 48 миллионов золотых рублей, а также на заключение с Варшавой кабального торгового соглашения. И все бы ничего, но непомерная спесь поляков похоронила все предприятие. В ходе переговоров по подписанию торгового соглашения они не только выдвинули советским представителям заоблачные требования, но еще и решили их унизить. Против советских дипломатов был устроен ряд провокаций. Дело дошло до их убийств.

В 1926-м в поезде Рига — Москва убиты советские дипкурьеры. Убийцы — польские офицеры, правда, на тот момент в отставке. В 1927 году в Варшаве был убит посол СССР в Польше. В 1933 году убит секретарь генконсульства во Львове. Целились в самого генконсула.

В таких условиях торговая сделка стала невозможна. Но вместе с ее срывом Польша потеряла свою главную ценность для англо-американских банкиров. Единственный удел, который они оставили полякам в этой ситуации, — быть жертвой финансовых афер. Одна из них была осуществлена после того, как в 1926 году к власти в Польше с одобрения США и Великобритании пришли военные. Первым делом новые хозяева Второй Речи Посполитой издали закон, по которому Банк Польши был выведен из-под контроля государства и передан под управление американского "советника". Право на эмиссию злотого фактически оказалось в руках англо-американцев. Они тут же принялись за масштабные спекуляции. Одной из таких спекуляций был массовый выпуск облигаций под несуществующие иностранные займы.

Благодаря этому только за первые пять лет, после того как американцы стали хозяйничать в Банке Польши, т. е. с 1928-го по 1933 год, западный капитал вывел из Польской Республики средства на сумму 1 млрд 333 млн злотых. Но, как и всякая финансовая пирамида, польская также не могла быть долговечной. С конца 1937 года наступал период, когда надо было выплачивать деньги по облигациям, выданным под несуществующие иностранные займы. Конечно же, никто этого делать не собирался. В этой ситуации наилучшим выходом для авторов этой аферы было уничтожение польского государства. Собственно говоря, они это и сделали.

Британцы и французы убедили поляков ввязаться в войну с Германией, при этом отвергнув союз с СССР. Пообещали Варшаве военную помощь, но, как это и полагается между "настоящими союзниками", остались наблюдать в стороне. Зато не забыли перевезти польский золотой запас в Банк Англии. Больше о судьбе 105 тонн желтого металла, которым гарантировалось погашение облигаций Банка Польши, не было ничего слышно.

В этой ситуации несложно догадаться, кто был больше всего заинтересован в геноциде польского народа. Недаром еще в древнеримском праве существовала максима "Cui prodest" — "Ищи, кому выгодно". В случае тотального истребления польской нации англо-американские банкиры избавлялись от претензий по поводу их финансовых афер во Второй Речи Посполитой, а также от требований по возврату польского золота. Чтобы отвести какие-либо подозрения, лучше всего было обвинить… русских.

Увы, подобное было бы невозможно, если бы история 80-летней давности научила поляков хоть чему-нибудь. Но нет, не научила. Поэтому Третья Речь Посполитая точь-в-точь повторяет путь Второй.

В этой ситуации остается лишь вспомнить еще следующую цитату Ивана Солоневича: "Традиционная польская забава: дразнить русских… Начиная от Болеслава Смелого, захватившего Киев в начале тринадцатого века, кончая таким же захватом того же Киева Иосифом Пилсудским в начале двадцатого, Польша семьсот лет подряд разбивала себе голову о Россию. И, разбивши окончательно, плакалась всему миру на русский империализм".

Юрий Городненко
Политолог
https://ren.tv/blog/441717

Ой, мамо....

Господа, запомните это имя и никогда больше не читайте.

РенТВ, если вам это что-то говорит. Пришельцы, инопланетяне, высший политИк, полая земля и прочая. В советском мире был аналог, его даже на кино выпустили. Эрих фон Деникен. Насчет фона не знаю, но суть та же.

Читай, ёлы-палы, а то скоро кириллицу забудешь...

Мне допустим интересно с такого угла посмотреть на историю - через бабло. Где-то читал, мол, все войны в сущности – драка из-за денег. А, вспомнил, Унесённые ветром. Это кстати о гражданской войне в США сказано.

Но в главном, в главном то он прав! (с) Шляхта она такая шляхта. И на этом играют кому надо.

Был такой Гербигер, дак он борьбу льда с огнем придумал, ну а на этом фоне вся, знатца, мировая история и случилась. Великие идеи вечны.

Нда... интересные мысли посещают головы некоторых от моих постов - я уже начинаю подозревать нехорошее

А еще есть Анатолий Вассерман, он не реакция, он Онотоле; тоже можно посмотреть-почитать. У него интересный стиль приделывания русских отчеств к иноземным деятелям. Потом, правда, приедается.

"Господа, господа, а едемьте к актеркам"... (из фильмы).

— Кстати, какой негодяй снабдил вас этой книжкой?
— У вас все негодяи. Ну, что ж, ну, Швондер дал. Чтоб я развивался.

Польша с 1990-х превратилась в крупнейшего европейского экспортера по
целому ряду наименований сельхозпродукции. А внедриться в сложившиеся
рынки Западной Европы - это нужно потрудиться.

Вот когда Литва под твоим руководством достигнет таких же успехов -
тогда и будет логичным тебе дать полякам пару-тройку советов.
А пока...

не мытьём так катаньем ...,

если в 40-х "объединённому западу" блицкригом не удалось загнать восточных унтерменшей в предназначенное для них стойло, отведя роль батраков на господских полях и мелкой обслуги этих самых господ, то к концу века кой-где это успешно осуществилось
другой методой, не так стремительно, как желалось, зато "медленно, но верно"

какая, нафиг, промышленность? какая, к едрене фене, наука и "высокие технологии"?? ...
европейский "огород", теплица, скотный двор, дешёвая раб.сила ...

и главное, обслуга испытывает чуйство глубокой благодарности за то, что ей разрешили спать на коврике в прихожей, перебиваясь валютными подачками-дотациями с господского стола,.. все эти польши-украины-прибалтики ...

русские вот только портят картину, что сто лет назад, что сейчас ...
как здесь говорят некоторые - "шагают не в ногу", и вообще - не в строю ...
не желают в стойло, ну что ты будешь делать ... кошмарный ужас просто )

Разделяю твою радость по случаю экономических успехов Польши. И удручён состоянием экономики Литвы, честно. Но я полякам никаких советов в сфере экономики не даю. Не наговаривай, графоман. Муа, если ты не заметил, разместил заметку больше на историческую тему, которая как бэ намекае, каким тазом в 1939 накрылась Речь Посполитая, не смотря на экономические достижения, отмобилизованную армию, католические традиции и на прочие вкусные ништяки, вроде первой в Европе Конституции. В такие геополитические тупики и ямы ляхи попадают постоянно-периодически уже лет 700. Последний косяк с целованием в дёсна Алоизыча стоил им около 6 лямов добропорядочных налогоплательщиков. Чуток цинизма с фантазией - история ляхов чуть не закончилась тотальным уничтожением. Молекулы польской демократии в товарных количествах попадают в Украину. Уже попали и, как говорится, маємо те, що маємо. По-моему, я уже тут высказывал мнение, мол, мировоззрение шляхты и амбиции, доктрины и поведение на международной арене, напоминают Гумилёвскую химеру Хазарского каганата, которая удобно уселась на несколько стульев и сосала ресурсы и блага у соседей. А потом пришёл песец. И что характерно - всем было не то что пофиг, окружающие вздохнули с облегчением. Вот такие мрачные мысли приходят, когда читаю польскую историю и наблюдаю по соседству процветающую современность.

Не, ну за@бали.

Спросите у любого русского, украинца, белоруса и т.д., которые живут сейчас в Польше, где бы они хотели жить, здесь или у себя на родине. Полагаю, вы знаете ответ...

Речь Посполита и «Дранг нах Остен»

Беспрецедентное по наглости и напору давление западных держав на Украину с целью втянуть ее в Евросоюз имеет давнюю историю. Само географическое положение способствовало тому, что с незапамятных времен сюда вторгались различные племена, стремившиеся разграбить эти земли и поработить их население.

Нередко эти усилия сопровождались попытками найти опору среди местных. Еще перед Первой мировой войной под эгидой Германии и Австро-Венгрии из украинцев был создан "Союз за освобождение Украины". "Союз" обратился также за помощью к Османской империи с просьбой объявить борьбу за независимую Украину целью боевых действий турецкого правительства. Поддержку блоку центральных держав в подрывной деятельности на Украине оказывал также созданный Германией и Австро-Венгрией "Польский легион" во главе с социал-демократом Ю. Пилсудским, который впоследствии возглавил новое польское государство.

Подписание 9 февраля (27 января) 1918 г. мирного договора в Бресте представителями Центральных держав с делегатами Украинской Рады, которая к тому времени была свергнута в Киеве советскими украинскими войсками, открыло путь для интервенции Германии и Австро-Венгрии, продолжавшейся до конца 1918 г.

Но свои виды на Украину имели и державы Антанты. В соответствии с тайной конвенцией, заключенной 23 декабря 1917 г. премьер-министром Франции Ж. Клемансо с представителем британского генерального штаба, Украина и Крым вошли в зону военно-политических действий Франции. Сразу же после капитуляции Германии в ноябре 1918 г. войска Великобритании, Франции, Румынии, Греции, Сербии приступили к оккупации Украины.

А весной 1920 г. на украинские земли вторглись вооруженные западными державами войска Польши. Интервентов сопровождало воинство С. Петлюры.

В дальнейшем Польша продолжала предпринимать усилия для того, чтобы взять реванш за утрату Украины в XVII-XVIII веках и «восстановить» свои границы от моря до моря.

В этом проявились отсутствие политического реализма и склонность к авантюризму, всегда характерные для правящих кругов Польши.

Непрочный мир на польско-советской границе

Прекращение польско-советской войны на основе подписанного в 1921 г. Рижского мира не привело к установлению добрососедских отношений между двумя странами. С территории Польши постоянно осуществлялись военные вылазки на советские земли. Польское правительство не раз осуществляло внешнеполитические мероприятия, враждебные СССР. Одним из них стало подписание 17 марта 1922 г. Варшавского договора (за 33 года до одноименного соглашения, объединившего социалистические страны Европы). 7-я статья договора обязывала его участников (Польша, Финляндия, Латвия и Эстония) выступать единым фронтом в случае нападения на одного из них "другого государства". В секретном меморандуме от 22 апреля 1922 г. указывалось, что "в статье 7 имелась в виду Россия". Министр иностранных дел Латвии Мейеровиц подчеркивал, что этот меморандум должен оставаться в тайне, "чтобы русские не имели основания считать, что Варшавский договор направлен против них". О том, что договор носил не оборонительный, а наступательный характер, свидетельствовали слова французского посланника в Эстонии Жильберта после подписания Варшавского договора: "Теперь наступило время для того, чтобы заговорили пушки... Польша, Латвия, Эстония, Финляндия достаточно сильны, чтобы свергнуть большевистскую власть в России".

Предложения о взаимном разоружении и подписании договора о ненападении, которые вносило Советское правительство, отвергались Польшей с порога. В то же время польское правительство нагнетало напряженность в отношениях с нашей страной. Провокационные действия Польши вызывали озабоченность в ряде прибалтийских государств. 25 октября 1925 г. газета "Латвияс Саргс" писала: "Связываться с Польшей - значит идти вместе с ней к будущей войне".

В 1926 г. Польша предприняла усилия по укреплению военно-политического блока со странами Прибалтики, но они были поддержаны лишь Эстонией. Таллин и Варшава обменивались визитами правительственных делегаций, в ходе которых обсуждались планы нападения на СССР.

Нежеланию же Латвии и Литвы поддержать Польшу способствовали заявления польских деятелей о территориальных претензиях к этим государствам.

(В Варшаве не считали нужным ограничиваться захватом Вильно и Виленского края.) Одновременно западные державы оказывали давление на эти две прибалтийские страны, чтобы вынудить их присоединиться к военному сотрудничеству с Польшей. Латвийский посланник во Франции Шуман сообщал 19 ноября 1930 г. из Парижа в Ригу: "Франция весьма охотно приветствовала бы заключение прочного военного блока между Польшей и прибалтийскими государствами".

В свою очередь, СССР предпринимал усилия с целью сорвать создание такого блока. Несмотря на долгие проволочки СССР добился в 1932 г. подписания договоров о ненападении с прибалтийскими государствами и Польшей.

В союзе с Гитлером

Приход к власти в Германии Гитлера, давно провозгласившего экспансию на Восток как центральную внешнеполитическую задачу, сначала встревожил Варшаву. Поэтому в июле 1933 года Польша подписала с Советским Союзом конвенцию об определении агрессии. 13 декабря 1933 г. в Варшаве поддержали предложение СССР опубликовать совместную польско-советскую декларацию, в которой бы указывалось, что обе страны полны решимости защищать мир и неприкосновенность прибалтийских государств. Однако вскоре Польша сочла публикацию советско-польской декларации излишней.

Подписание 26 января 1934 г. польско-германского договора о дружбе и ненападении открыло новый этап во внешней политике Варшавы. Во время встреч с польским послом в Берлине, бывшим кайзеровским офицером Юзефом Липским, Адольф Гитлер заверил того, что решение вопросов о польско-германской границе следует отложить на будущее. По словам посла, Гитлер заявил ему: "Польша является последним барьером цивилизации на Востоке". В ответ Липский заявил, что Польша "часто играла роль щита для европейской культуры", приведя в качестве примера сражение под Варшавой в 1920 г.

А вскоре пошли разговоры о совместной экспансии двух стран на восток от Польши.

Гитлеровский министр экономики Я. Шахт говорил управляющему национальным банком Франции Таннери: "Рано или поздно Германия и Польша поделят между собой Украину, пока же мы удовлетворимся захватом Прибалтики".

Эти планы откровенно изложил Герман Геринг во время своей охоты в Беловежской пуще в январе - феврале 1935 г. По словам заместителя министра иностранных дел Польши графа Шембека, Геринг "предложил нам антирусский союз и совместный поход на Москву. При этом он высказал мнение, что Украина стала бы зоной влияния Польши, а северо-запад России - зоной Германии".

Но вскоре более актуальным стал вопрос об участии Польши в агрессии против Чехословакии. В ходе переговоров в феврале 1938 г. министра иностранных дел Польши Ю. Бека в Берлине и Г. Геринга в Варшаве была достигнута договоренность о совместных действиях двух стран по разделу Чехословакии.

Тогда польские дипломаты в Чехословакии получили из Варшавы инструкции установить сотрудничество со судетскими немцами и одновременно активно выступить в "защиту прав польского меньшинства". В марте 1938 г. Варшава потребовала, чтобы в Чехословакии была прекращена якобы развернутся там "антипольская пропаганда". С помощью польской агентуры в чехословацком городе Тешине был создан "Союз поляков". В городе и прилегающем к нему районе, площадью в 862 кв. км., проживало 80 тысяч поляков и 120 тысяч чехов и словаков. Хотя польское население составляло меньшинство Тешинского района, члены "Союза" требовали предоставления ему таких же политических прав на национальную автономию, которые уже получили немцы в Судетах. 4 мая правительство Чехословакии согласилось удовлетворить эти требования.

Тем временем угроза германского нападения на Чехословакию возрастала. 12 мая Советское правительство заявило о готовности выполнить свои обязательства по советско-чехословацкому договору 1935 г. и прийти на помощь Чехословакии при условии, если Польша и Румыния пропустят советские войска через их земли. Варшава и Бухарест тут же ответили резким отказом,

Вскоре стало известно о намерении Польши захватить Тешин и прилегающую к нему территорию в случае, если Германия будет делить Чехословакию. В Польше развернулась античешская пропаганда. Одновременно Варшава сообщила в Берлин, что не пропустит советские войска в Чехословакию и потребовала "создания общей польско-венгерской границы", что было бы возможным лишь при разделе Чехословацкой республики. 15 сентября правительство Польши официально потребовало проведение плебесцита в Тешине, но уже через шесть дней заявило, чтобы Чехословакия немедленно передала Тешин Польше.

Советский Союз пытался остановить польскую агрессию. 23 сентября советское правительство предупредило польского посла, что вторжение польских войск в Чехословакию заставит СССР денонсировать польско-советский договор о ненападении. Но Польша отвергла предупреждения Москвы. Там начал формироваться "Добровольческий корпус для освобождения Тешина".

Правительство Чехословакии заявило, что готово решить "тешинский вопрос" в течение двух месяцев. Но в своей ноте от 30 сентября правительство Польши потребовало принять его требование до полудня 1 октября. Было сказано, что польские войска войдут в Тешин 2 октября.

Германия поддержала Польшу. Геринг лично заявил польскому послу в Берлине, что "в случае осложнения с Россией Польша может рассчитывать на самую эффективную помощь со стороны Германии".

Тешин был захвачен польскими войсками. А уже 29 ноября Польша потребовала передачи ей части Карпатской Руси (около 200 кв. км.)

Подготовка польско-германского похода

За месяц до Мюнхенской сделки Геринг вновь вернулся к планам совместного польско-германского похода на Украину. Польский посол в Берлине сообщал в Варшаву, что, по словам Геринга, "после решения чешского вопроса русская проблема станет актуальной. Он вернулся к своей мысли. что в случае советско-польского конфликта Германия не могла бы остаться нейтральной, не предоставив помощи Польше... Польша, по его мнению, может иметь известные интересы непосредственно в России, например, на Украине".

Польские правящие круги положительно реагировали на эти предложения. В сентябре советская разведка получила запись беседы советника посольства Германии в Варшаве Р. фон Шелия с вице-директором политического департамента министерства иностранных дел Польши Кобылянским. Обсуждая вопрос о последствиях предстоявшего раздела Чехословакии, Кобылянский заявил: "Министр не может говорить так открыто, как могу говорить я. Вопрос о Карпатской Руси имеет для нас решающее значение... Если Карпатская Русь отойдет к Венгрии, то Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину".

24 октября в ходе встречи рейхсминистра иностранных дел Германии И. фон Риббентропа с послом Польши Ю. Липским обсуждался вопрос об общей политике двух стран в отношении СССР. Риббентроп предложил Польше вступить в Антикоминтерновский пакт в качестве предварительного условия для совместных акций против СССР.

Зная о намерении Германии и Польши предпринять поход на Украину, Великобритания стремилась поддержать его. 24 ноября 1938 г. премьер-министр Великобритании Н. Чемберлен запрашивал руководителей Франции, будет ли приведен в действие франко-советский договор, "если Россия обратится к Франции на том основании, что сепаратистское движение на Украине спровоцировано Германией". Чемберлен советовал французам денонсировать договор о взаимной помощи с Советским Союзом 1935 года, так как "будущее все еще не ясно".

Но Чемберлен зря беспокоился по поводу того, что Франция сохранит верность своим внешнеполитическим обязательствам. По свидетельству переводчика Гитлера (а затем историка) Пауля Шмидта в ходе переговоров Риббентропа с министром иностранных дел Франции Ж. Бонне в декабре 1938 г. в ответ на запрос гитлеровского рейхсминистра Бонне заявил о"незаинтересованности Франции в судьбе Востока". В эти дни французская газета "Эпок" писала: "Намекнув о подготовке похода на Украину, Риббентроп желал получить хотя бы молчаливое согласие Франции. И господин Жорж Бонне дал это согласие. Оба собеседника прекрасно поняли друг друга и прекрасно договорились".

Зима 1938 - 1939 года прошла под знаком подготовки польско-германского нападения на СССР с целью захвата Украины.

При этом плацдармом для нападения была избрана Карпатская Русь (или Закарпатская Украина), отделенная от Чехословакии. Французский посол в Берлине Р. Кулондр писал в декабре 1938 года: "Что касается Украины, то на протяжении последних десяти дней о ней говорят все национал-социалисты... Похоже, что пути и средства еще не определены, но цель, по-видимому, точно установлена - создать Великую Украину, которая станет житницей Германии. Для достижения этой цели надо будет подчинить Румынию, убедить Польшу, отторгнуть земли у СССР. Германский динамизм не останавливается ни перед одной из этих трудностей, и в военных кругах уже поговаривают о походе на Кавказ и Баку".



Вопрос об организации германо-польского похода на Украину обсуждался в январе 1939 г. на переговорах Гитлера с министром иностранных дел Польши Беком (на фото). Гитлер потребовал, чтобы за свои захваты на Украине после победоносного похода Польша пошла на некоторые уступки Германии. Гитлер потребовал согласия Польши на передачу третьему рейху населенного немцами "вольного города Данцига", находившегося под юрисдикцией Лиги наций. Кроме того, Гитлер поставил вопрос о создании через "Данцигский коридор" экстерриториальной дороги между Померанией и Восточной Пруссией.

Таким образом, территория Польши разрасталась бы "от моря до моря", но через польский путь к Балтийскому морю проходила бы германская магистраль.

Однако польские руководители не были намерены чем-то жертвовать за будущие захваты на Украине. Бек сначала заявил, что он должен обдумать это предложение, а затем отверг его.

Польский министр не знал, что, не дожидаясь его согласия, Гитлер еще 24 ноября 1938 г. подписал секретный приказ о подготовке "контрреволюционного захвата Данцига" вооруженными силами Германии. Правда, в приказе подчеркивалось, что захват должен быть осуществлен при "политически благоприятной обстановке, а не в результате войны против Польши".

Разрыв между соучастниками запланированного похода

Отказ Польши согласиться на захват Данцига и создание экстерриториальной дороги вызвал раздражение в Берлине. 21 марта 1939 г. Риббентроп вызвал к себе польского посла Липского. Рейхсминистр выговаривал послу за "антигерманские" демонстрации студентов в Польше и "недружелюбные" выступления по отношению к рейху в польской печати. Риббентроп заявил, что Гитлер недоволен тем, что Польша не дала позитивного ответа на его предложение. По словам посла, Риббентроп говорил: "Фюрер всегда стремился к урегулированию взаимоотношений и взаимопониманию с Польшей. И теперь он продолжает желать этого. Однако его все более удивляет позиция Польши". По словам Липского, Риббентроп подчеркнул, что сотрудничество Германии с Польшей "должно иметь определенную антисоветскую направленность". Рейхсминистр выразил пожелание, чтобы Бек прибыл на переговоры с Гитлером.

Хотя еще ни в Берлине, ни в Варшаве не было объявлено об охлаждении в отношениях между Польшей и Украиной, еще до встречи Риббентропа и Липского в Москве стало ясно, что польско-германский поход на Украину не состоится. Советские руководители отмечали, что западные державы не скрывали своего разочарования этим обстоятельством. По этому поводу в отчетном докладе ЦК на XVIII съезде ВКП(б) И.В. Сталин говорил: "Характерен шум, который подняла англо-французская и северо-американская пресса по поводу Советской Украины. Деятели этой прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на Советскую Украину, что они имеют теперь в руках так называемую Карпатскую Украину, насчитывающую около 700 тысяч населения, что немцы не далее, как весной этого года, присоединят Советскую Украину, имеющую более 30 миллионов, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью поднять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований... Еще более характерно, что некоторые политики и деятели прессы Европы и США, потеряв терпение в ожидании "похода на Советскую Украину", сами начинают разоблачать действительную подоплеку политики невмешательства. Они прямо говорят и пишут черным по белому, что немцы жестоко их "разочаровали", так как вместо того, чтобы двинуться дальше на восток, против Советского Союза, они, видите ли, повернули на запад и требуют колоний. Можно подумать, что немцам отдали районы Чехословакии как цену за обязательство начать войну против Советского Союза, а немцы отказываются теперь платить по векселю, посылая их куда-то подальше".

В Москве знали о том, что поход на Украину вместе с Германией собиралась и Польша. Об этом свидетельствовало выступление на том же съезде 13 марта 1939 г. Первого секретаря ЦК Компартии Украины Н.С. Хрущева.

С трибуны съезда он говорил: "Из истории нам известны походы на Украину... польских панов-магнатов. Но история же свидетельствует, каким позорным крахом кончались эти авантюры". О том, что в прошлом эти походы были успешными, что в течение нескольких столетий Украина находилась под властью Литвы и других государств, что почти все украинские земли в течение столетия входили в состав польско-литовской Речи Посполитой, оратор, видимо, не подозревал.

Впрочем, этот исторический экскурс, который свидетельствовал о слабых познаниях Хрущева о прошлом Украины, был нужен ему лишь для того, чтобы перекинуть мостик к современности. Хрущев заявлял: "Фашистские варвары во сне видят богатства украинского народа и не перестают мечтать о походах на Украину. Подготавливая свои кровавые козни, они засылали и засылают к нам своих разведчиков, вербуют предателей, пытаются проникнуть на наши заводы, в колхозы и совхозы". Хрущев обвинял этих иностранных агентов во многих бедах, в том числе в попытках подорвать сельское хозяйство Украины. Он заявлял, что "польские разведчики и буржуазные националисты все делали для того, чтобы разрушить животноводство и в первую очередь уничтожить конское поголовье". Это эмоциональное выступление завершалось обещанием дать "по морде тому, кто сунет свое свиное рыло в наш советский огород".

И все же, несмотря на то, что советские руководители открыто заявляли о готовившемся польско-германском походе на Украину и стремлении западных держав спровоцировать нападение Германии и Польши на СССР, Советское правительство по мере нагнетания кризиса в польско-германских отношениях обратилось к правительству Великобритании с призывом созвать конференцию представителей шести стран (СССР, Франция, Англия, Польша, Румыния, Турция) для того, чтобы обсудить вопросы коллективной безопасности в Европе.

Однако Запад не желал создания действенной системы коллективной безопасности с участием СССР. В своем личном письме Н. Чемберлен писал 26 марта: "Я должен признаться в своем глубоком недоверии по отношению к России. Я совершенно не верю в ее способность обеспечить эффективное наступление, даже если бы она и хотела этого".

Не желала сотрудничать с Советской страной и Польша. В служебной записке, составленной наркомом иностранных дел СССР В.М. Молотовым, так была охарактеризована позиция посла Польши в СССР В. Гжибовского, которую он изложил в беседе 11 мая 1939 г.: "Польша не считает возможным заключения пакта взаимопомощи с СССР ввиду практической невозможности оказания помощи Советскому Союзу со стороны Польши".

Молотов писал далее: "Вместе с тем посол, отвечая на мой вопрос, сказал, что Польша не может быть против заключения пакта о взаимопомощи между СССР, Англией и Францией, считая, что это дело самих этих государств. На мой вопрос, заинтересована ли Польша в таком пакте, посол отвечал уклончиво, перечитывая полученные инструкции. На мой вопрос, заинтересована ли Польша в гарантировании граничащих с СССР европейских государств, посол отвечал, что это не должно относиться к Польше".

Между тем уже 3 апреля 1939 г. в Берлине была подготовлена директива о подготовке нападения на Польшу ("план Вайс"). Внимательные наблюдатели отмечали безвыходность положения Польши в случае развязывания войны.

Военный атташе Великобритании в Варшаве Суорд замечал, что Польша с трех сторон окружена Германией и вряд ли сможет выстоять. Атташе подчеркивал, что у Польши лишь 600 самолетов, которые не идут ни в какое сравнение с немецкими. Он указывал, что польская сухопутная армия плохо оснащена в техническом отношении. Суорд писал, что поляки не смогут защитить Данцигский коридор и будут вынуждены отступать до Вислы. Он подчеркивал, что "дружественная Россия жизненно необходима для Польши".

Однако, как это случалось нередко в истории Польши, ее правящие круги предпочитали жить иллюзиями, игнорируя суровую реальность. Пока в августе 1939 г. в Москве шли напряженные переговоры о принятии мер против германской агрессии, послы Англии и Франции в Варшаве обратились к правительству Польши, чтобы получить от него согласие на пропуск советских войск через польскую территорию. Однако это предложение было высокомерно отвергнуто министром иностранных дел Польши Беком. 19 августа английский посол в Варшаве по настоянию министра иностранных дел Англии Э. Галифакса вновь обратился к Ю. Беку с просьбой дать согласие на пропуск советских войск, заметив, что Польша срывает переговоры в Москве. 20 августа Бек вновь ответил отказом, заявив: "Я не допускаю, что могут быть какие-либо дискуссии относительно какого-либо использования нашей территории иностранными войсками. У нас нет военного соглашения с СССР. Мы не хотим его".

Объясняя эту позицию Польши, советский историк И.Д. Овсяный писал, что правительство Польши "само отталкивало единственную реальную помощь, которую могла получить страна. Это означало, что клика пилсудчиков не отказалась от своих авантюристических антисоветских замыслов и продолжала делать ставку на агрессию Германию против СССР. Они тешили себя надеждой, что Гитлер не захочет ослаблять рейх войной с Польшей и даже привлечет ее к "походу на Восток".

* * *

События последних недель в Вильнюсе, Киеве и вокруг Украины свидетельствуют о том, что, как и в прежние времена, Запад стремится завладеть Украиной. Как и прежде, западные державы находят на Украине союзников. Многие из них грезят о "молочных реках в медовых берегах", на которых они поселятся "после переезда в Европу".

Как и прежде, польские правящие круги находятся в авангарде усилий Запада поработить Украину, проявляя вековую и неистребимую склонность к спеси и авантюризму.

Поэтому не удивительно, что в последние дни ведущие политические деятели этой страны в разгар бурных событий часто появлялись в Киеве и даже прошли по центру города во главе антиправительственных демонстраций. Кажется, что печальные для Польши страницы истории ничему не научили ее руководителей.

Юрий Емельянов
20.12.2013
Специально для Столетия
http://www.stoletie.ru/print.php?ID=252437

Ну а русские до сих пор считают, что у них в подъездах мочится Обама, и что?

Сортирные проблемы тебя не отпускают, вот что. Душевная диарея какая-то. На всех моих ветках кучи оставила, от же засеря мериканская.

С синдромом раздраженного кишечника, согласно исследованиям ВОЗ, сталкивался каждый пятый житель планеты. Это явление парадоксальное. С одной стороны, это не болезнь, а лишь набор симптомов, возникающих по зачастую неизвестной причине. С другой — эти симптомы способны заметно снизить качество жизни человека, заставляя его пребывать в дискомфортом для себя состоянии. И что еще удивительнее — раздраженность кишечника очень часто с нарушениями работы желудочно-кишечного тракта вообще не связана. Истинная причина может скрываться в работе головного мозга. (из сети)

Вижу, что это твой конек, продолжай пиздеть, мусорок.

Польская колониальная империя




Камерун, Мадагаскар, Ангола, Аргентина, Либерия и даже Антарктида — это только некоторые места, в которых поляки хотели основать свои колонии. Могла ли Вторая Польская Республика завоевать заморские территории и стать мощной державой?

«Наша цель — движение к великодержавному развитию Польши, которой стали тесны рамки собственного государства. Она имеет право при помощи экспансии и труда миллионов человек на территории других стран или колоний превратиться по примеру других народов из европейской в мировую державу», — говорил генерал Густав Орлич-Дрешер (Gustaw Orlicz-Dreszer).



Он возглавлял организацию под названием «Морская и колониальная лига», которая занималась координацией действий, направленных на приобретение Польшей заморских территорий. Лига обладала в довоенной Польше огромным влиянием и внушительным числом членов в 300 региональных отделах. К 1939 году число членов достигло миллиона. Организация пышно отмечала День моря, устраивала парады и хепенинги, на которых ее члены переодевались в колонизаторов и «негров» (крася лицо гуталином). Они маршировали по улицам городов и городков с транспарантами «Требуем заморских колоний для Польши» или «Колонии — гарантия сильной позиции Польской Республики». Некоторые даже обзавелись мундирами, сшитыми по образцу униформы британских колониальных войск, и пробковыми шлемами, к которым прикрепляли значки с изображением орла. Лига планировала создать Польскую школу колониальных наук, чтобы вырастить в ней кадры для будущих колоний.

Сейчас мечты жителей государства, которое в скором времени на полвека само превратилось в колонию, о завоевании заморских территорий могут показаться смешными, но в свое время к ним относились со всей серьезностью.

Новая Польша

Все началось в первой половине XIX века. Первым стал Адам Мерославский (Adam Piotr Mierosławski) — брат знаменитого революционера Людвика. В 1841 году он «открыл» в Индийском океане небольшой островок — Новый Амстердам. Я поставил слово «открыл» в кавычки, поскольку остров был известен путешественникам уже давно. Несмотря на это Мерославский провозгласил его своей собственностью и собрался вывесить там бело-красный флаг. Однако он сменил планы и бросился в водоворот европейских революций. Спустя 10 лет он умер. Новый Амстердам принадлежит сейчас Франции, гражданином которой был поляк.

События ускорились в конце XIX века, когда зачитывавшуюся Киплингом Европу охватила колониальная горячка. Очарованные Востоком жители Старого Света затаив дыхание следили за соперничеством держав на далеких континентах. Эта мания не обошла стороной и Польшу.

В 1875 году Петр Верещиньский (Piotr Aleksander Wereszczyński) издал в Кракове брошюру с предложением создать на островах Тихого океана Новую Независимую Польшу. Он считал, что раз у поляков нет шансов на победу над тремя державами, ведущими захватническую политику, следует начать все заново в каком-то более спокойном уголке мира. Выбор пал на Новую Гвинею, Новую Ирландию и Новую Британию.

Единственную проблему представляло коренное население, папуасы, но с ними, как уверял Верещиньский, можно легко справиться. Тем более что он собирался перевезти в Тихий океан… весь польский народ. Стоимость операции ее автор оценивал в 227 тысяч или, при экономном варианте, в 180 тысяч рублей.

Разумеется, из этого безумного предприятия ничего не вышло. Гораздо серьезнее выглядела инициатива Стефана Шольц-Рогозиньского (Stefan Szolc-Rogoziński). В 1882 году, собрав в Варшаве средства на «национальную экспедицию», он отправился со своими товарищами в Африку. За сюртук, цилиндр и три стакана джина им удалось приобрести у местных жителей маленький остров, расположенный у камерунских берегов, а позже основать в Камеруне нечто вроде польской колонии. Однако долго это образование не просуществовало: земли вскоре отошли к немцам.

Хотя экспедиция Шольца-Рогозиньского закончилась провалом, она разожгла воображение широких масс поляков. Польская молодежь в начале XX века зачитывалась романом Сенкевича «В дебрях Африки», в котором можно найти, например, такой фрагмент: «Стась, устроившись на спине Кинга, следил за порядком, отдавал приказы и с гордостью обводил взглядом свою армию. "Если бы я захотел, — размышлял он, — я бы мог стать королем всех племен доко, подобно Бенёвскому на Мадагаскаре!" В голове промелькнула мысль, а, может, вернуться сюда однажды, завоевать большой кусок страны, окультурить негров, создать в этих краях новую Польшу или даже отправиться во главе черных обученных полков в старую».

Немецкое наследство

Поляки приступили к попыткам претворить эти планы в жизнь после обретения независимости. Впервые вопрос формально подняли после окончания Первой мировой войны на площадке Лиги Наций. Речь шла о получении Польшей мандата на немецкие колонии: Того и Камеруна. Поляки использовали такой аргумент: раз часть польских земель входила в состав Германской империи, значит, ей причитается как минимум 10% отобранных у нее экзотических территорий. Колониальные империи отклонили такое предложение, не желая получить нового конкурента в управлении «дикими народами». Немецкое наследие разделили между собой Франция, Великобритания, Япония, Бельгия и Португалия. Польша осталась ни с чем.

Поражение не остудило пыл польских колонизаторов, они продолжали обдумывать новые проекты. А их было на самом деле много. Поляки хотели отобрать у Португалии (военным путем!) Анголу и Мозамбик, а также разместить польских поселенцев во Французской Гвинее и Французской Экваториальной Африке. Обсуждалась также Родезия, где, по легенде, в конце XIX века свою власть над «негритянским государством» установили братья Казимеж и Станислав Стеблецкие (Kazimierz, Stanisław Steblecki).

Была даже предпринята попытка заявить свои претензии на Тринидад и Тобаго, а также Гамбию, которые в XVII веке были колониями Курляндии, то есть вассала Речи Посополитой двух народов. В марте 1939 года появилась идея создать польский сектор в Антарктиде…

Хотя польское руководство не поддерживало лозунгов Морской и колониальной лиги на официальном уровне, присутствие в ее структурах множества влиятельных людей давало понять, что власти одобряют деятельность организации (тем более что существовала она на щедрые государственные дотации).

Отобрать Мадагаскар у Франции

Польские колонисты планировали также забрать у Франции Мадагаскар. Разработка проекта дошла до такого этапа, что на остров отправилась комиссия во главе с адъютантом Юзефа Пилсудского Мечиславом Лепецким (Mieczysław Lepecki). Претензии основывались на том, что в XVIII веке на Мадагаскаре оказался участник Барской конфедерации Мориц Бенёвский (Móric Beňovský), которого местные жители провозгласили императором. Некоторые члены Национально-демократической партии в конце 1930-х считали, что на остров можно будет отправить «лишних» евреев.

Все это вызывало бурю возмущения во французской прессе. «Мадагаскар — польская колония? Никогда!» «Польские евреи на Мадагаскаре нам не нужны!» — кричали заголовки французских газет.

Любопытной и продвинувшейся дальше прочих оказалась инициатива по колонизации Либерии — государства, которое основали освобожденные американские рабы. В 1934 году Лига подписала с этой страной договор, по которому она стала польским протекторатом. К договору прилагался секретный протокол, согласно которому Польша могла завербовать в свою армию 100 тысяч жителей Либерии, если в Европе разразится война.

Один из высокопоставленных сотрудников МИД Виктор Дрыммер (Wiktor Drymmer) писал в своих воспоминаниях: «Прошло несколько месяцев, и меня посетил с официальным визитом темнокожий господин — генеральный консул Либерии. После завершения визита, уже уходя, он спросил меня, где он будет получать жалование, и каким оно будет. Я ответил, что этот вопрос следует адресовать его правительству. Как выяснилось в дальнейшей беседе, либерийцы решили, что платить ему должны поляки. Получить объяснения в Морской и колониальной лиге мне не удалось, авторов договоров уже не было на месте, они ушли в плавание. Найти документ не получилось, так что я решил, чтобы не компрометировать польское руководство, назначить консулу ежемесячное жалование в 600 злотых».

Чтобы наполнить договор конкретным содержанием в 1934 году в Либерию отправилось судно «Познань». На своем борту оно везло мешки с цементом, эмалированные ночники и другие товары, которые должны были найти покупателей на новой территории, а также нескольких ученых, собиравшихся осушать либерийские болота (!) и плантаторов, планировавших основать польские плантации и компании.

Колониальные державы отнеслись к этой экспедиции враждебно. Особенно волновались американцы. «Алчная Польша может поглотить Либерию», — писала газета Pittsburgh Courier. Выходящее в Гане издание African Morning Post саркастически добавляло: «Слуга австрийской и российской императриц и прусского Фридриха II захотел стать хозяином в африканской стране».

Американская пресса сообщала о пулеметах и грантах, которые поляки якобы провозили контрабандой в Либерию, чтобы устроить там государственный переворот и взять власть в свои руки. Масла в огонь подливали польские газеты: «Либерию уже можно назвать польской колонией», — констатировал в 1935 году Ilustrowany Kurier Codzienny.

Конечно, из этого ничего не вышло. Роковую роль сыграло то, что поляки не умели заниматься сельским хозяйством в тропическом климате. Польских пионеров донимали комары и малярия, фермы опустошала саранча. Незадолго до начала войны идея умерла собственной смертью.

Заросли и москиты

В Южной Америке дела шли ничуть не лучше, чем в Африке. В начале 1930-х годов Лига предприняла попытку колонизировать бразильский штат Парана, стремясь решить проблему перенаселенности польских деревень и связанного с этим переизбытка рабочих рук.

«Пришла пора отказаться от провинциальности в эмиграционной политике и выплыть на широкие воды национальной экспансии, — убеждал в 1929 году директор польского Эмиграционного ведомства Болеслав Наконечников (Bolesław Nakoniecznikoff). — Сейчас Польша шагает в группе ведущих народов. Позволим ли мы себя обогнать, зависит от наших совместных усилий».

Поляки выкупили в Паране более 200 гектаров земли и собирались разделить ее на отдельные участки для польских поселенцев. Однако бразильское правительство решило, что они постараются отколоть штат от Бразилии, и расстроило эти планы.

Лето в Аргентине

Провалом завершилась также попытка создать «колонию» в Аргентине. Польские крестьяне, решившиеся попытать счастья за океаном, не скрывали своего разочарования. «Джунгли были густыми, всюду были заросли, крапива, всевозможные насекомые, москиты, — писала в письме колонистка Казимера Котур (Kazimiera Kotur). — Одежду приходилось надевать в несколько слоев, но москиты все равно кусали. Дети работали вместе с родителями, пилили дерево. Мяса было мало, а первого урожая едва хватило, чтобы выжить. Кофе делали из жареных и смолотых вручную зерен сои, пили его без сахара. Старики иногда размышляли вслух о том, что они сбежали от одной войны, но их догнала другая».

Однако во Второй Польской Республике решили, что колонии обеспечат Польшу столь необходимым ей сырьем, которое позволит развивать промышленность. Царившие тогда настроения отражает изданная в 1939 году «Эстафета» — известная книга Мельхиора Ваньковича (Melchior Wańkowicz) на тему экономического развития Польши.

«Без собственных колоний мы не сможем полностью добиться наших целей, поскольку в самых важных делах будем зависеть от других, — писал он. — Мы понимаем, что задача тяжела, но это историческая необходимость, без которой немыслимо развитие страны. Мы понимаем, что никто не отдаст нам этих колоний даром, что наше общество небогато, а другие народы тоже не получили своих колоний просто так. Например, Англия в 1688-1815 годах провела в войнах за них 64 года, а в последние 100 лет она отправила за моря 20 миллионов человек. Но люди у нас как раз есть, это наше огромное богатство и наша огромная беда. Нельзя забывать, что мы разрастаемся, а другие стоят на месте. Все зависит от нас самих, от нашей психики. Если взглянуть на наш Центральный индустриальный район известным способом, через дыру, проделанную в грубом табурете, мы увидим его в другом свете. Это промышленность без сырья. Нужно плыть дальше».

Польская Африканская Республика

В заключение следует задаться вопросом, как выглядела бы наша политическая ситуация во время Второй мировой войны, если бы нам удалось получить в 1920-30-х годах какую-нибудь колонию? Ясно, что раз моря контролировали западные члены антигитлеровской коалиции, Германии бы не удалось захватить польские заморские территории, и они остались бы под контролем нашего правительства в изгнании.

Польская колония могла бы служить базой для воюющих на Западе поляков, как французские колонии стали базой для генерала де Голля. В польских колониях можно было бы заняться формированием польских вооруженных сил, состоящих как из стекающихся туда со всего мира польских добровольцев, так и из местного населения. В портах такой колонии могли бы стоять польские военные корабли.

Отпуская вожжи воображения, можно задуматься, что стало бы с польской колонией после Второй мировой войны? Когда Польша оказалась под советской оккупацией, на заморской территории могла бы продолжать свое существование другая свободная Польская Республика — со своим правительством, школами, свободной прессой.

Там могли бы поселиться бойцы армии Андерса (Władysław Anders) и другие поляки, которые не хотели возвращаться в Польскую Народную Республику и рассеялись по всему миру. Возможно, такое образование, назовем его Польской Африканской Республикой, смогло бы продержаться до того момента, когда Польша вернула себе независимость? 1989 год выглядел бы тогда совершенно иначе.

«То, что я скажу, прозвучит неполиткорректно, — писал в своей замечательной книге "Колонии Польской Республики" Марек Ковальский (Marek Arpad Kowalski), — но мне жаль, что у Польши не было колоний, что она отказалась от морских завоеваний и морской экспансии, позволяющей вздохнуть полной грудью. Мне жаль, что у нас не было заморских факторий в Африке, Америке или Азии, все равно, где. Возможно, если бы в нашей истории появился такой эпизод, наш менталитет сформировался бы несколько иначе.

Возможно, поляки стали бы более предприимчивыми и энергичными, а культ поражений переродился бы в культ разумной и расчетливой борьбы. У нас чтут память павших героев, забывая о тех, кому удалось выжить. Может ли быть героем конструктор, изобретатель? Возможно, такой эпизод научил бы нас относиться с уважением к экономике, трезвому просчету шансов. Наша история наверняка повернулась бы иначе, возможно, лучше».
https://inosmi.ru/history/20170521/239401181.html