Израиль. Вчера, сегодня, завтра

Впервые опубликовано стихотворение Редьярда Киплинга.
Русский перевод:

Бремя Ерусалима
С истока дней среди пустынь
Два кровных брата, два врага –
Агари сын – и Сарры сын –
Вокруг тебя, Ерусалим.
(Но вряд ли Авраам-старик,
Его жена и пастухи
Могли представить хоть на миг,
Чем станешь ты, Ерусалим).
Был верен месту Исмаил –
Пустыне горькой и сухой.
Он только там овец водил –
Вблизи тебя, Ерусалим.
А вот Израиль жил пока
На фараоновых хлебах,
И ждал хорошего пинка,
Чтоб вспомнить про Ерусалим.
Пройдя сквозь дикий окоём,
Пустыню, море, Иордан,
Он проложил свой путь огнём
В твои края, Ерусалим.
Царям и Судьям срок настал,
Пока могучий Вавилон
Всех скопом в рабство не угнал,
Осиротив Ерусалим.
Когда ж от вавилонских рек
Опять прогнали их назад,
Тит, словно новый Амалек,
Сравнял с землёй Ерусалим.
От римских стен до готских орд
Они рассеялись, как дым,
И сын Агари, местью горд,
Попрал святой Ерусалим.
Бродя среди своих отар,
Он веру новую открыл,
И громкий зов «Аллах-Ахбар!»
Услышал ты, Ерусалим.
А те изгнанники брели,
Привычны к пыткам и кострам,
Гонимы по краям земли –
Твои сыны, Ерусалим.
Гроза тиранов и царей,
Пророки, бунтари, рабы,
Они всегда лицом к заре –
Лицом к тебе, Ерусалим.
Не знаю, как Господь хранит
Свой Невозлюбленный Народ,
Куда тот прячет свой профит –
В Нью-Йорк, в Берлин, в Ерусалим?
Но вековых событий нить
Нас учит: если ты не Гунн,
Не стоит Коэна дразнить –
За ним всегда Ерусалим.
Нелепа шапка, но под ней,
В мирке раввинов и лотков –
Густая кровь халдейских дней,
Порода, мощь, Ерусалим.
Не жди пощады, Исмаил,
Не брат, а волк к тебе пришёл,
Пришёл и город осадил –
Вернуть себе Ерусалим.
И всем народам – тяжкий гнёт
Упрёков, злобы и вражды,
Пока Израиль не взойдёт
С триумфом в свой Ерусалим.
А не сумевший оградить
Служанку от своей жены,
Взрастил на собственной груди
Твоих врагов, Ерусалим.

Oригинал:

In ancient days
and deserts wild
There rose a feud –
still unsubdued –
’Twixt Sarah’s son
and Hagar’s child
That centred round Jerusalem.

(While underneath
the timeless bough
Of Mamre’s oak,
mid stranger-folk
The Patriarch slumbered
and his spouse
Nor dreamed about Jerusalem).

For Ashmael lived
where he was born,
And pastured there
in tents of hair
Among the Camel
and the Thorn –
Beersheba, south Jerusalem.

But Israel sought
employ and food
At Pharoah’s knees,
till Rameses
Dismissed his plaguey multitude,
with curses,
Toward Jerusalem.

Across the wilderness
they came,
And launched their horde
o’er Jordan’s ford,
And blazed the road
by sack and flame
To Jebusite Jerusalem.

Then Kings and Judges
ruled the land,
And did not well by Israel,
Till Babylonia took a hand,
And drove them from Jerusalem.

And Cyrus sent them back anew,
To carry on as they had done,
Till angry Titus overthrew
The fabric of Jerusalem.

Then they were scattered
north and west,
While each Crusade
more certain made
That Hagar’s vengeful
son possessed
Mohamedan Jerusalem.

Where Ishmael held
his desert state,
And framed a creed
to serve his need. –
“Allah-hu-Akbar!
God is Great!”
He preached it in Jerusalem.

And every realm
they wandered through
Rose, far or near,
in hate or fear,
And robbed and tortured,
chased and slew,
The outcasts of Jerusalem.

So ran their doom –
half seer, half slave –
And ages passed,
and at the last
They stood beside
each tyrant’s grave,
And whispered of Jerusalem.

We do not know
what God attends
The Unloved Race
in every place
Where they amass
their dividends
From Riga to Jerusalem;

But all the course
of Time makes clear
To everyone
(except the Hun)
It does not pay to interfere
With Cohen from Jerusalem.

For, ‘neath the Rabbi’s
curls and fur
(Or scents and rings
of movie-Kings)
The aloof,
unleavened blood of Ur,
Broods steadfast on Jerusalem.

Where Ishmael bides
in his own place –
A robber bold,
as was foretold,
To stand before
his brother’s face –
The wolf without Jerusalem:

And burthened Gentiles
o’er the main
Must bear the weight
of Israel’s hate
Because he is not
brought again
In triumph to Jerusalem.

Yet he who bred the
unending strife
And was not brave
enough to save
The Bondsmaid from
the furious wife,
He wrought thy woe, Jerusalem!

???
Oни где живут? В поселении на 10 семей?

Специально в Петах-Тикву проверять не поеду, но зайду в свой супер сегодня, тогда и проверю.
Я сливочное масло никогда не покупаю, но знаю, на какой полке в супере оно должно быть.

Кошерно, но не понимаю, зачем его едят. Сплошные жиры. Когда мне хочется жирного, я ем кракеры с камамбером.

Да, успех есть, но, конечно, не такой громкий, как заявлено в заголовке чересчур впечатлительных журналюг.
Создан механизм выращивания костных клеток из жировых. Вроде заплаток.