СТАЛИН

Дело Ивана Ивановича Федосеева - вельми и зело примечательно!

Иван Иванович Федосеев (1907—18 апреля 1950) - сотрудник Главного управления охраны МГБ СССР, заместитель коменданта кунцевской дачи Сталина, расстрелян.

С 1938 года Федосеев член ВКП(б). Сотрудник Главного управления охраны МГБ СССР, подполковник. Заместитель коменданта кунцевской или "ближней" дачи Сталина. Участвовал в охране при проведении Ялтинской (награждён орденом Отечественной войны I-ой степени) и Потсдамской конференций.

Федосеев был арестован 23 июня 1947 года. По словам бывшего охранника Сталина Ю. С. Соловьёва этому аресту предшествовали некоторые действия Берии.

Соловьёв писал: "Берия имел привычку в отсутствие И. В. Сталина появляться на даче «Ближняя» и шарить по комнатам. Походив по комнатам, Берия зашел в комнату, где на столе находились пакеты с документами на имя Сталина. В тот злополучный приезд Берии почта в кабинете на столе была в беспорядке, и Федосеев её разложил по установленному И. В. Сталиным порядку. Встретив в коридоре двух сотрудниц из обслуживающего персонала, Берия спросил: «Почту кто-нибудь смотрел?». Те ответили, что смотрел Федосеев. Берия спросил: «И читал её?» Сотрудницы ответили утвердительно".

Есть сообщения, что Берия организовал многомесячное наружное наблюдение за квартирой Федосеева.

Как вспоминал в тот момент первый заместитель министра внутренних дел И. А. Серов, в воскресенье, 23 июня, около 9 часов вечера Микоян вызвал его на ближнюю дачу.

Там Сталин спросил Серова:

«У нас к вам такой вопрос. Вот если человек живёт со мной и всё время подслушивает, подглядывает, дверь оставляет не закрытой, во время войны телеграммы от командующих фронтов на моем столе читал, тапочки одевает вечером, чтобы не слышно ходить, что это за человек?».

Серов пообещал с этим человеком "разобраться". Привели Федосеева, он был тут же арестован Серовым.

На следующий день Серов лично допрашивал Федосеева. Тот подтвердил, что действительно «из любопытства, читал правительственные телеграммы Сталину тогда, когда их убирал со стола». На вопрос: «Зачем подглядывал и подслушивал?» Федосеев ответил, что все "сотрудники охраны, старались наблюдать за хозяином, чтобы ему не мешать, если спит, не шуметь, поэтому не я один, а и Кузьмичёв (генерал), и другие заглядывали, чтобы узнать: если спит, то не шуметь", по его словам тапочки по вечерам он надевал с той же целью.

В тот же день Серов был снова вызван Сталиным для доклада, как идёт дело. Серов доложил, что собирается арестовать ("вызвать") жену и брата Федосеева. По словам Сталина, ему звонил Абакумов спрашивал, за что Федосеев арестован и почему следствие ведёт не МГБ, на что он ответил: "вы — министр МГБ и мне должны доложить, за что арестован Федосеев, а не я вам буду докладывать. А следствие ведет Серов, потому что ЦК ему доверяет, а не вам».

Серов вспоминал, что его удивила заинтересованность Сталина в этом деле.

Примерно через два месяца Серов снова доложил лично Сталину о результатах расследования, что дело можно закончить, и судить Федосеева военным трибуналом за злоупотребление служебным положением.

Сталин остался недоволен этим выводом и сказал: «Мне думается, он англо-американский шпион. Его могли завербовать англичане, когда мы были на Потсдамской конференции в 1945 году. Вы еще раз его допросите и ПОБЕЙТЕ, он трус и признается».

В записях Серова приведены такие слова Сталина: «Я почти уверен, что он агент и кем-то подослан, чтобы нас отравить. Он нас со Ждановым в прошлом году отравил. Мы болели страшным ПОНОСОМ. Его надо крепко допрашивать, он трус, НАБИТЬ как следует. Надо организовать внутрикамерную работу».

Внутрикамерная работа пошла, как выражается Серов, он "вёл все необходимые литера". Брат Федосеева "в камере всё рассказывал о себе и брате, но ничего шпионского". Были перепроверены все связи Федосеева.

На допросе Серов стал час за часом уточнять, где Федосеев бывал в Потсдаме. Оказалось, что они часто были вместе. На прямой вопрос, не завербован ли он, Федосеев, рыдая, ответил: «Неужели бы я на такую гадость пошёл, находясь на таком месте, всем обеспеченный, чего ещё мне было надо?».

Серов привлёк к следствию ещё одного следователя, сказав ему, что подозрения на шпионаж высказал сам Сталин, рекомендовавший «надо ПОБИТЬь, он (Федосеев) трус и признается».

После избиения («за ворот потрясите, но не сильно» приказал следователю Серов) Федосеев потребовал встречи с Серовым и попросил: «Прошу меня вызвать к хозяину, я всё расскажу».

Серов доложил о желании Федосеева Сталину. В тот же день вечером Берия привёз Серова с Федосеевым и вторым следователем в Кремль. Сталин уже ждал в кабинете Берии.

Заикаясь, Федосеев сказал: «Я виноват, товарищ Сталин, перед вами, что читал телеграммы, и готов нести ответственность, но больше ни в чём не виноват. Сейчас меня допрашивают, не шпион ли я американский. Товарищ Сталин, я 15 лет честно вам служил, помилуйте меня, я не виноват».

Плача, Федосеев продолжал: «Товарищ Сталин, меня ПОБИЛИ».

Сталин сказал: «ПРИЗНАЙТЕСЬ, тогда не будут БИТЬ» и повернулся спиной.

Позже Сталин ещё раз осведомлялся у Серова о том, как идёт расследование.

Серова вызывал Берия с тем же вопросом.

11 июля 1948 году Серов доложил Сталину, что дело Федосеева завершено, и он предлагает осудить его по 109 статье (злоупотребление служебным положением) УК РСФСР на 20 лет лагерей.

Через два дня, то есть 13 июля 1948 года, Серову позвонил Абакумов и сообщил требование передать дело Федосеева в МГБ. Поскрёбышев неохотно и невнятно подтвердил, что такое указание Сталина действительно было. Дело Федосеева передали начальнику следственного отдела МГБ Рюмину.

Как утверждается в некоторых источниках, Федосеева поместили в Сухановскую тюрьму, по другим сведениям это была только организованная Особая тюрьма на улице Матросская тишина, 18.

Следствию по делу Федосеева придавалось такое значение, что сам Маленков несколько раз лично его допрашивал. В частности в марте 1950 сотрудник МГБ Клеймёнов специально доставил Федосеева из Матросской тишины в здание ЦК КПСС. Допрос вёл непосредственно Маленков, для этого у него был специальный конспект из вопросов и ответов (которых нужно добиться), и те и другие были, по словам Маленкова, продиктованы самим Сталиным.

Под пытками Федосеев признался, что был завербован генералом Власиком для того, чтобы отравить Сталина. По словам самого Власика, после этих показаний Сталин ещё раз лично допросил Федосеева, на допросе Федосеев подтвердил, что оклеветал Власика, и Сталин поверил — Власик в тот момент не был арестован, терроризм не фигурировал в обвинении Федосеева.

Федосеев обвинялся - цитирую ОРИГИНАЛ:

"Обвиняется ПО ПОДОЗРЕНИЮ в шпионской деятельности. Находясь на особо важном объекте охраны, на протяжении ряда лет скрытно читал важнейшие секретные документы государственного значения и их содержание разглашал среди сослуживцев и своих родственников. Брал государственные документы к себе на квартиру и оставлял их там на продолжительное время. К своим служебным обязанностям относился преступно. Делясь с женой впечатлениями о поездке в Потсдам, положительно отзывался об условиях жизни в фашистской Германии и восхвалял Гитлера. Изобличается показаниями своей жены арестованной ГРИГОРЬЕВОЙ".

Обвинение было построено на показаниях арестованной жены Федосеева П. А. Григорьевой. Бывший охранник Сталина Ю. С. Соловьёв утверждал, что "Из мужа (Федосеева) выбивали ложные показания для самооговора, при этом морально воздействуя на него через жену, подвергаемую пыткам: следователи загоняли ей иголки под ногти".

12 января 1950 года указом Президиума Верховного Совета в СССР была возвращена смертная казнь. Федосеев включён под № 49 в первый расстрельный список после возобновления казней, датированный 23 марта 1950-го года, и затем ещё раз под № 1 в список, датированный 11 апреля 1950-го года.

18 апреля 1950 года Федосеев приговорён Военной коллегией Верховного Суда (ВК ВС) СССР к расстрелу. Расстрелян в тот же день.

Значение дела Федосеева подчеркивалось тем, что Маленков отправил одного из своих сотрудников присутствовать на казни: а вдруг перед смертью подполковник Федосеев ещё в чём-то признается?

Похоронен Федосеев в Москве на Донском кладбище в могиле № 3 для невостребованных прахов.

Дело Федосеева имело большой отклик последние 3 года жизни Сталина.

Связь со "шпионом" Федосеевым фигурировала при арестах генералов МГБ Кузьмичёва (17 января 1953) и Власика (16 декабря 1952).

Реабилитирован 14 апреля 1956 года ВК ВС СССР. (с)

https://ru.wikipedia.org/wiki/Федосеев,_Иван_Иванович

Иногда идиоты приводят в пользу сталинизма такой дикий довод: при нём был больший процент оправдательных приговоров.

Как ни поразительно, это правда. В СССР и до сих пор суды не хотят конфликтовать с прокурорами и ментами, конечно. Поэтому даже, когда дело вообще разваливается, направляют на доследование и спускают на тормозах или дают очень мало и освобождают как уже отбывших под следствием этот небольшой срок.

А при грузине действительно суд мог оправдать. Но по каким обвинениям? Было очень много мелочных дел производственного типа. Допустим, сотрудник опоздал на работу и тогда за это судили! Но он, например, приносит бумагу из трамвайного парка - в этот день трамвай сломался. Вот такой казус статистики.

Лимончики и мандаринчики!

Власик доложил Сталину о хищениях имущества с государственной дачи Берии в Грузии, которая по непонятным причинам была оформлена на коменданта.

Из дневников Николая Власика: «Было установлено, что комендант дачи по распоряжению начальника личной охраны Берии Саркисова весь урожай лимонов и мандаринов отправлял в Москву и продавал их по спекулятивным ценам. Также было установлено, что комендант строил лично для себя дачу, используя материалы, предназначенные для госдачи».

Берия вступился за коменданта своей дачи и назвал все это мелочью. И все же коменданта сняли с должности, а дачу приняли на госбаланс.

А вскоре Берия и его грузинские соратники подставились сами. В тот год Сталин решил отдыхать в Боржоми. Естественно, поездку начали готовить, ведь приезжает не кто-нибудь, а сам Иосиф Виссарионович. За подготовку отвечал первый секретарь ЦК компартии Грузии Кандид Чарквиани. Но когда Сталин появился на своей даче, он оторопел.

В то, что написано в дневнике Власика, поверить трудно. Но это факт.

Из дневников Николая Власика: «Кухня превращена в склад, грязь везде. Комнаты, по-видимому, никогда не убирались, не подметались. Чарквиани был виноват в том, что честно не признался, что дом отдыха для приема высоких гостей не готов. Вместо того чтобы устроить отдых после тяжело перенесенной двухсуточной жары в Цхалтубо, пришлось нервничать товарищу Сталину и нам, что не можем создать хотя бы элементарные удобства для вождя нашей Родины. И сердце кровью обливалось, когда он нервничал и требовал от нас поскорее навести порядок. Мы же выбились из сил».

Сталин провел на даче без удобств три дня. Пришлось спать в грязном, не отремонтированном доме, мыться холодной водой, а в туалет ходить на улицу. Самое страшное для охраны было то, что на старых окнах не работали ни замки, ни щеколды. Власик не спал трое суток, лично охраняя сон хозяина.

Что это было: вызов, прокол или обычное разгильдяйство? Сложно сказать, насколько повлияла эта ситуация, может, она просто стала последней каплей, но вскоре Сталин собрал Политбюро, на котором была создана специальная комиссия по проверке ситуации в Грузии. Вскрылось много неприглядных фактов: взятки, выдачи незаконных ордеров на квартиры и спецпайки, кумовство и круговая порука. И тогда со своих постов полетели многие, в том числе и сам первый секретарь ЦК Чарквиани. Все они были людьми Берии.

А вскоре Сталин дал негласную команду раскрутить так называемое мингрельское дело. Оно уже было направлено непосредственно против Берии. «Ищите большого мингрела», – бросил Сталин. Это был почти приговор. И все-таки Берия в очередной раз выкрутился.

Сталин сделал большую ошибку, когда ночью на даче вдруг бросил в лицо своему ближнему кругу: «Вы все состарились. Я вас заменю». И тем самым заставил их всех объединиться. Они хорошо знали, что такое сталинское «заменю»...

Вот тогда и появилось знаменитое «дело врачей». Ведь если кремлевские врачи сумели уморить Андрея Жданова и собирались убить Сталина, то кто виноват? Конечно же, в первую очередь главное управление охраны во главе с Николаем Власиком. Самое поразительное, что Сталин во все это поверил. А тут еще ему на стол положили результаты хозяйственной проверки Главного управления охраны, где выяснилось, что денег ведомство Власика особо не считало. Могли и отдельный самолет отправить в Мурманск за селедкой для стола хозяина. Власик никогда не сомневался, откуда, как говорится, у этих проверок выросли ноги. Из дневников Николая Власика: «Самым губительным и опасным было то, что среди людей, особенно близких к Сталину, оказался такой страшный враг и предатель, как Берия. Он был способен на все, и ему уже надоело ждать. Он начал действовать. Он подрывал у Сталина доверие к людям, развивал в нем подозрительность. Зная мою неподкупную преданность Сталину, он постарался удалить меня».

Николая Власика отстранили от должности в мае 1952 года. Сталин встречаться с ним отказался. Своего многолетнего преданного как пес начальника охраны он сослал на Урал, в город Асбест, на должность замначальника Управления лагерей для военнопленных. И открыл тем самым себе спину.

В Асбесте Николай Власик старался по мере возможностей следить за тем, что происходит в Москве. Когда его зимой неожиданно вызвали в столицу, он уже обо всем догадывался. Арестовали Власика 16 декабря 1952 года по «делу врачей», обвинив в том, что он покрывал вражеские действия профессоров Петра Егорова, Меера Вовси, Владимира Виноградова и других. При аресте Власик бросил те самые пророческие слова: «Не будет меня – не будет Сталина». И оказался прав.

Через 2,5 месяца, в марте 1953 года, Сталин умер при загадочных обстоятельствах на «Ближней даче». А еще через два месяца, стоя на Мавзолее во время майской демонстрации, Берия шепнет Молотову: «Это я его убрал».

Из дневников Николая Власика: «Если он принял врага за друга, приблизил его к себе и доверял ему, это была его ошибка. Роковая ошибка, да простится она ему. Заплатил за нее дорогой ценой – своей жизнью».

В тюрьме Власика пытали. Его целенаправленно сводили с ума. По несколько часов из соседней камеры раздавалась запись детского плача, ему не давали спать, держали без света. Два раза имитировали расстрел. На втором сердце генерала не выдержало: у него случился инфаркт.

О смерти Сталина Власик узнал с большим опозданием. О взлете своего кровного врага Берии – тоже. Луч света появился, когда арестовали и расстреляли самого Берию. Но Власика продолжали держать в тюрьме в одиночной камере. Он все понял, когда узнал, что новым министром госбезопасности стал Иван Серов, еще один его давний враг.

Из дневников Николая Власика: «Он моего дела не разрешил пересмотреть и под разными вымыслами держал меня в том же режиме одиночного заключения и строгости. Несмотря на мою болезнь, после инфаркта перебросил меня из больницы в Бутырке в самую строгую тюрьму, Лефортово. На суде защитника мне не дали».

Представляется, что такие вопросы в одиночку Серов не решал. И без него было много желающих упрятать бывшего начальника сталинской охраны подальше – лишь бы замолчал.

Про наследников Сталина – Хрущева, Маленкова, Булганина, Кагановича и других – Власик знал столько, сколько не знал, пожалуй, никто.

Копали против него на следствии серьезно. И накопали: развратные действия. Явно издеваясь, в одном из протоколов Власик дает такие признательные показания: «Я действительно сожительствовал со многими женщинами, распивал спиртное с ними и художником СТЕНБЕРГОМ. Но все это происходило за счет моего личного здоровья и в свободное от службы время».

Власик не зря упомянул Стенберга. Помните давнего друга Власика, художника? Стенберг его и сдал, за все хорошее. Ведь за полгода до своего ареста Власик Стенберга спас, получив информацию от замминистра госбезопасности Василия Рясного, что на Стенберга заведено дело, по которому тому грозит расстрел.

Из протокола судебного заседания 17 января 1955 года. Показания Власика: «Я вызвал Стенберга и сказал ему, что на него заведено дело. Стенберг заплакал. После этого я повез Стенберга к себе на дачу. Там, чтобы успокоить его, я предложил ему выпить коньяку. Об этом деле я никогда никому не рассказывал. Запечатал дело Стенберга в пакет и вернул Рясному».

Стенберг рассказал об этом на суде, и это погубило Власика. Разглашение секретной служебной информации стало главным пунктом обвинения против охранника №1. Следствие по делу Власика велось два с лишним года. Все это время он провел в одиночной камере. Согласно приговору, с конфискацией Власик был сослан в Красноярск на пять лет, лишен воинского звания генерал-лейтенанта, у него отняли все ордена и медали. Спустя пять лет, когда Власик вернется из ссылки, Стенберг придет к нему с повинной. Может, Власик его и простил, но после этого они не встречались.

После возвращения из ссылки Власик хотел восстановиться в партии. Он много лет забрасывал Кремль, своих бывших соратников письмами, хотел снова работать. За него ходатайствовал маршал Георгий Жуков. Но увы. В конце концов, из-за переживаний Власик слег. Умер он в 1967 году, так ничего и не добившись.

Из дневников Николая Власика: «Я был жестоко обижен Сталиным. За 25 лет безупречной работы, не имея ни одного взыскания, а только одни поощрения и награды, я был исключен из партии и брошен в тюрьму. За мою беспредельную преданность он отдал меня в руки врагов. Но никогда, ни одной минуты, в каком бы состоянии я ни находился, каким бы издевательствам я ни подвергался, находясь в тюрьме, я не имел в своей душе зла на Сталина».

В этих словах весь Власик. И приговор времени, в котором он жил. Теперь, уже в XXI веке, понять этих людей становится все труднее и труднее... (с)
______________________________________________

Стенберг - художник-оформитель Красной площади в 1937-1962 годах.

Коммунизм Хрущёва и Социализм карманников

Когда-то, в эпоху гласности, захватившей не только прессу, но и ветеранов власти и спецслужб, в то время охотно делившихся своими воспоминаниями, один из бывших сотрудников госбезопасности рассказал мне об эпизоде, связанном с невероятной физической силой главного телохранителя Сталина Николая Сидоровича Власика.

Мой собеседник, тогда еще молодой оперативник МГБ, неожиданно узнал в толпе на московской улице в крепком мужчине, одетом в отличное пальто, начальника Главного управления охраны (ГУО) МГБ СССР генерал-лейтенанта Власика.

Оперативник заметил, что возле высокого начальника крутится подозрительный тип, явно карманник, и начал быстро продвигаться к генералу. Но, подойдя, увидел, что вор уже запустил руку в карман Власика, а тот вдруг положил свою мощную пятерню на пальто поверх кармана и сжал кисть воришки так, что, как рассказывал опер, был слышен треск ломавшихся костей.

Ветеран вспоминал, что он было хотел задержать побелевшего и терявшего сознание от боли карманника, но Власик подмигнул ему, отрицательно покачал головой и сказал: "Сажать не надо, больше он воровать не сможет". (c)
____________________________________

На весь СССР Власик был ОДИН, а карманников было на порядки больше.

МАРКСИЗМ-ЛЕНИНИЗМ-СТАЛИНИЗМ не учёл КАРМАННИКОВ в своих теориях.

И потерпел в итоге ФИАСКО.

Коммунистическая ЛОДКА разбилась о быт КАРМАННИКОВ.

Из первых рук:

Власика сняли с должности начальника ГУО в мае 1952 года, а в конце года арестовали. Первым обвинением, как писал Власик, оказалось то, что он просмотрел врачей-убийц среди кремлевских врачей - цитирую Власика:

"Я был арестован 16 декабря 1952 года.

Следствие бывшего МГБ по особо важным делам предъявило мне обвинение в том, что я, будучи начальником Главного Управления Охраны МГБ, не обеспечил своевременного вскрытия шпионской террористической организации врачей-профессоров Санитарного Управления Кремля, которое обслуживалось доверенным мне управлением, агентурно-чекистским наблюдением по обеспечению лечения ответственных работников партии и правительства.

Мне также предъявили обвинение, что я не принял соответствующих мер по поступившему сигналу от врача Тимошук и не провел расследования по лечению больного тов. Жданова, чем способствовал врагам-профессорам скрыть свой злой замысел. Этим самым стал косвенным соучастником организации вредителей и врагов народа.

Второе обвинение - использование служебного положения. Пользовался продуктами на охраняемом объекте за счет государства".

Третье обвинение - о неразборчивых связях и знакомствах. В частности, поддерживал связь продолжительное время с художником-оформителем Красной площади Стенбергом Владимиром Августовичем, не внушающим политического доверия, который был арестован по обвинению в шпионаже. После смены руководства и проверки из-под стражи был освобожден.

По этим вопросам и началось мое следствие.

И на основании этих ложных предъявленных мне обвинений и было построено заключение, утвержденное, как и мой арест, бывшим зам. министра врагом народа Гоглидзе с применением 193-й статьи Уголовного Кодекса РСФСР, как не оправдавшем доверия. Применив самые унизительные проверки чуть ли не за 25-З0 лет всех моих знакомых, учинив им допросы, используя старые материалы уже проверенных дел, как по Стенбергу.

О деле Стенберга я сказал сам при первом моем допросе после ареста. Просил у следствия записать, что это дело проверял бывший министр Игнатьев и докладывал о нем в ЦК, притом сказал мне, что в этом деле хотели скомпрометировать Власика, а дело Стенберга не заслуживает никакого внимания, Стенберга хотели арестовать, Игнатьев дал мне указание предупредить Стенберга о болтовне, а дело сдать в архив, а в случае каких-либо недоразумений сослаться на него. Сколько я ни просил отразить это в протоколах, мне этого не позволили. Его арестовали и применили, как и мне, самый строжайший режим и недопустимое издевательство.

Конечно, я при моем возрасте и состоянии здоровья не мог выдержать. Получил нервное расстройство, полное потрясение и потерял абсолютно всякое самообладание и здравый смысл, а затем последовал инфаркт, так как перед этими страшными испытаниями появились обострения моего заболевания — головные боли, сплошные галлюцинации и кошмары.

Месяцами я был без сна.

В таком состоянии на меня фабриковали заранее подготовленные протоколы.

Я не был даже в состоянии прочитать ими составленные мои ответы, просто под ругань и угрозы в надетых острых, въевшихся до костей наручниках был вынужден подписывать эту страшную для меня компрометацию в каждой мелочи на 90 процентов разукрашенной лжи, так как в это время снимались наручники и давались обещания отпустить спать, чего никогда не было, потому что в камере следовали свои испытания, более замаскированные, но и более мучительные, действуя морально и физически.

Я подумал обо всем, когда встал перед фактом такого следствия, и особенно при вызове меня на допрос к Берия и Кобулову, где они показали мне газету о смерти Главы правительства, о чем мне не было известно. Я тут только узнал, что они опять встали у руководства МГБ. Им важно было огрязнить меня, что они и сделали и добились своего.

Тут я понял, что, кроме смерти, мне ждать больше нечего.

Они потребовали показаний на Поскребышева, еще два раза вызывал Кобулов в присутствии Влодзимирского, я отказался, заявив, что у меня никаких данных к компрометации Поскребышева нет, только сказал, что Глава правительства одно время был очень недоволен работой наших органов и руководством Берия, привел те факты, о которых говорил мне Глава правительства - о провалах в работе, в чем он обвинял Берия, на что Кобулов мне заявил, чтобы я забыл об этом, больше нигде не вспоминал. За отказ от показаний на Поскребышева - прямо сказал — подохнешь в тюрьме. Грозил повторением подвала.

В таком тяжелом состоянии меня опять направили ночью в Лефортово, где со мной и был сердечный припадок - инфаркт. Это было, не помню точно, 19-го или 18 мая 1953 года, и поэтому обещанного мне допроса не было учинено, как сказал Кобулов ночью перед отправкой меня в Лефортовскую тюрьму, что завтра тебя допросят.

Я пролежал на спине целый месяц в камере, затем был отправлен в Бутырскую тюрьму в июне месяце, где лежал в больничной камере с обслуживанием и улучшенным питанием. Меня начали лечить, однако режим морального воздействия не был снят, и состояние моего здоровья никак не улучшалось, а, наоборот, ухудшалось, хотя с сердцем и улучшилось, с головой и общим состоянием нервной системы с каждым днем ухудшалось.

Преследовали кошмары, тяжелые переживания не оставляли ни днем, ни ночью, чувствовал себя ужасно. В голову лезли безумные мысли, от которых не мог никак отделаться при том режиме, в котором все время содержался. Переводили меня несколько раз опять во внутреннюю тюрьму, но проблеска какого бы то ни было я не чувствовал. Газет я был лишен, то есть никогда не получал и ничего не знал. Все время ждал своего конца, почти два года". (с)
________________________________________________________

Но Власику неожиданно повезло - Берию и его соратников арестовали.

Казалось бы, после этого, учитывая, что дело врачей-убийц признали сфабрикованным и главное обвинение против Власика отпало, его могли выпустить на свободу. Но дело не прекратили, и им занялся новый глава госбезопасности - генерал-полковник Серов.

Снова даю слово Власику:

"Наконец, меня вызвал Серов, я был все в том же состоянии. После двух допросов он мне объявил о разоблачении Берия и всей этой сволочи. Мне улучшили питание, начали опять лечить, но следствие опять задержали, хотя Серов обещал быстро закончить.

Я не мог дождаться и опять получил сильное ухудшение нервной системы, опять бреды, кошмары, так как морального режима с меня не сняли, я не могу его здесь приводить, но он меня с ума сводил окончательно, безумства лезли в голову, я не верил даже объявленным мне Серовым обещаниям.

Почему и новое руководство следствия опять не доверяет мне, мучительно переживая это. Почему два года в одиночке с таким режимом и нет суда, не кончают следствие, опять всякие кошмары и глупые мысли лезли в голову.

Я жив только потому, что разоблачены враги, спасся от мучительной смерти, и вдруг нет никакого движения моего дела. Наконец я дождался следствия и в скором времени суда.

Меня спрашивали, выдержу ли я всю оформительную часть по решению. Я сказал: все силы напрягу, только не откладывайте. Я с трудом выдержал, верно, суд продолжался очень недолго с двумя перерывами.

На суде я был не в состоянии не только защищаться против всех этих данных, но не мог связать нескольких логичных фраз. Но я надеялся на справедливость его решения по отношению ко мне, так как был уверен, что такой длительной проверки было достаточно следствию, чтобы проверить все сомнения в моих неясных следствию вопросах.

Однако хотя следствие мне перед судом и объявило, что отпадает всякое обвинение по вопросу врачей Сануправления Кремля, так как это дело при проверке не подтвердилось и профессора все из-под стражи освобождены и полностью реабилитированы.

Также и Стенберг из-под стражи освобожден.

Мне же не изменили даже и статьи по обвинению. По ней же суд и вынес решение. Лишить воинского звания, лишить правительственных наград, изъять вещи, незаконно приобретенные, и выслать в отдаленные районы на 5 лет. Срок исчислять со дня ареста, то есть с 15-го декабря 1952 года". (с)
___________________________________________

Вскоре после приговора, вынесенного 17 января 1955 года, Власика доставили в место отбывания ссылки - в Красноярск, откуда он и написал письмо главе советского государства маршалу Ворошилову. Он не был удовлетворен исходом дела - цитирую Власика:

"Как бы тяжело мне ни было все это переживать морально и физически, тем более что следствие и суд выразили некоторое недоверие ко мне, я отношу это к тем сложным и запутанным некоторым обстоятельствам, не только в допущении мною ошибок во всем этом деле, но и в моей болезни и нервном потрясении. Я не был в состоянии к последнему следствию изложить все причины и обстоятельства логично, даже на суде я отказался от последнего слова подсудимого".

Власик радовался тому, что сумел пережить Берию и его команду:

"Дорогой Климент Ефремович, разрешите мне принести здесь глубокую, искреннюю благодарность Вам и в Вашем лице партии и правительству, которому я обязан своей жизнью, хотя мне осталось недолго ею пользоваться, но я морально удовлетворен, так как враги народа разоблачены и понесли наказание по заслугам".

Но главное, каялся и просил о помиловании:

"Клянусь Вам, дорогой Климент Ефремович, с полной ответственностью перед партией и правительством, в том, что во всех допущенных мною ошибках нет и никогда не было каких-нибудь умыслов или политического непонимания, так и связей со всякими гадами, как и с этой бандой врагов народа.

Прошу Вас учесть мое крайне тяжелое состояние здоровья. Лишен не только лечения, но и должного ухода, живя без семьи, мне при таком состоянии осталось очень немного жизни, хотя по решению суда еще два года и девять месяцев я должен быть в ссылке, значит, умереть вдали от семьи.

С такими тяжелыми переживаниями и совершенно в беспомощном состоянии, не говоря о том лишении, которое не может меня не волновать, проработавшего ТРИДЦАТЬ ТРИ ГОДА в органах государственной безопасности, из них ДВАДЦАТЬ ЧЕТЫРЕ ГОДА в охране Главы правительства.

Честно отдав все здоровье, я лишен прав даже на кусок хлеба, не говоря о пенсии.

Лишен звания, правительственных наград, исключен из партии. Прошу Вас лично и в Вашем лице партию и правительство о помиловании. Простить мне мои допущенные ошибки, дать возможность получить мне мой МОСКОВСКИЙ ПАСПОРТ, дабы около семьи дожить мои последние дни". (с)
________________________________________________

В 1956 году Власика помиловали и разрешили ему вернуться в Москву, но ни звания, ни наград, ни партбилета не вернули.

В 1960 году он попытался восстановиться в КПСС, и ему это почти удалось. В справке о его партийном деле говорилось - цитирую:

"По поручению ЦК КПСС Комитет Партийного Контроля 13 апреля 1960 года рассматривал заявление Власика Н. С. о восстановлении его в партии и реабилитации в судебном отношении. Тогда было принято следующее решение: "Войти в ЦК КПСС с предложением Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС о восстановлении т. Власика в партии"".

Но в ЦК КПСС решение о Власике не утвердили, и КПК рассмотрел его дело снова:

"В связи с тем что это решение было возвращено в Комитет партийного контроля, проведена повторная проверка дела Власика и вновь обсужден вопрос о его партийности. По заявлению Власика Прокуратура СССР проверяла его дело и подтвердила правильность предъявленных судом обвинений.

При вторичном рассмотрении вопроса о партийности Власика выяснилось, что он в течение продолжительного времени (с 30-х годов) вел развратный и разгульный образ жизни, устраивал пьянки и кутежи, сожительствовал с большим числом случайно знакомых женщин. Причем он нередко пользовался своим высоким положением, запугивал женщин, принуждая их к сожительству.

Моральная нечистоплотность приводила к потере политической бдительности. Власик приводил своих сожительниц в правительственные ложи театров, выдавал им пропуска на Красную площадь, расконспирировал некоторые секретные объекты.

Рассмотрев дело Власика на заседании 12 октября 1962 года, Комитет партийного контроля во изменение ранее принятого решения отказал Власику в ходатайстве перед ЦК КПСС о восстановлении его в партии".

Главной причиной отказа стал результат дополнительного допроса Власика партийными следователями. Он признался в том, что скрыл от Ворошилова следующее - цитирую:

"Установлено также, что Власик Н. С. пресмыкался перед Берия, "был с ним,- как заявил Власик,- откровенен до конца", "лично информировал его о настроении И. В. Сталина", "мнением Берия дорожил и тогда, когда он уже не работал наркомом"". (с)

Даю слово прикреплённым к Сталину: (часть первая)

1. Кабинет, служебные помещения особого сектора были расположены на втором этаже, под ними на первом этаже находилась кремлевская квартира И.В. Сталина. На третьем этаже над кабинетом И.В. Сталина располагался аппарат Николая Михайловича Шверника.

2. Из секретариата посетитель проходил в комнату офицера охраны, постоянно находившегося там во время его дежурства: это были полковники Горбачев, Харитонов, Пономарев. Всем впервые входившим в кабинет посетителям, не знакомым со здешними порядками, они предлагали сдать оружие, если таковое у посетителя имелось. Входить в кабинет к И.В. Сталину с оружием не полагалось.

3. И.В. Сталин был среднего роста, сложен очень пропорционально, держался прямо, не сутулился. Цвет лица — сероземлистый, лицо в мелких оспинках. Волосы гладко зачесаны назад, черные с сильной сединой. Глаза серо-коричневые, добрые даже без улыбки, а с улыбкой — подкупающе ласковые. Иногда в гневе — пронзительные. Когда он раздражался, на лице появлялись мелкие красные пятна.

4. И.В. Сталин во всем, что касалось лично его, выглядел исключительно простым. Одет был обычно в серый шерстяной полувоенный китель. Брюки штатского образца из той же ткани были заправлены с напуском в очень мягкие шевровые сапоги с тонкой подошвой, почти без каблуков. В годы войны он часто был одет в маршальский мундир.

5. Говорил И.В. Сталин на правильном русском языке, но с довольно заметным кавказским акцентом. Голос глуховатый, горловой. Жестикуляция, а также движения и походка уверенные, не порывистые, но выразительные и с достоинством. Подниматься вверх по лестницам предпочитал трусцой.

6. С людьми И.В. Сталин был вежлив, обращался всегда на «вы». Никогда и никого не называл по имени-отчеству, а только «товарищ такой-то». Исключение делал только для пожилого маршала Шапошникова, которого И.В. Сталин, может быть из уважения к возрасту, величал по имени и отчеству — Борис Михайлович.

7. И.В. Сталин никого особенно не отличал, всех называл по фамилии и только к В.М. Молотову обращался на «ты». К нему же самому существовала только одна форма обращения — «товарищ Сталин». Единственному человеку из охраны — генералу В.И. Румянцеву — давняя дружба с И.В. Сталиным позволяла обращаться просто — Иосиф Виссарионович. И.В. Сталин, обращаясь к любому коменданту государственной дачи (а дач было три), называл коменданта «хозяин». Так он называл в бытность их комендантами «Ближней» Ефимова, Орлова, «Липки» — Мозжухина, «Дальней» — Соловова. Служебная форма доклада о И.В. Сталине произносилась словом «охраняемый».

8. На «Ближней» жил и работал И.В. Сталин, почти не оставляя для себя свободного времени и не изменяя привычки заниматься обычно до трех часов утра, а то и позднее. А с десяти часов утра опять принимался за работу. Следуя такому распорядку, он заставлял придерживаться его и всех людей, имевших к нему отношение — все руководство страны. Он вел как бы «совиный» распорядок дня — ночью работал, а днем отдыхал. Он знал, что такой режим работы разрушителен для его здоровья, но продолжал его придерживаться. Несмотря на напряженную ночную работу, утром И.В. Сталин был всегда бодр и совершал прогулку, читая газеты. Любил ходить по обрыву над прудом, по аллее, усаженной туями, наслаждаясь ее ароматным запахом. В день он читал по несколько сот страниц печатного текста. Об этом, когда-то в тридцатые годы, он рассказал французскому писателю Анри Барбюсу. Днем в свободное время он трудился в цветнике перед главным домом, ухаживая за посадками роз у террасы.

9. Обедал И.В. Сталин в 21–22 часа вечера, а иногда позже, когда возвращался с работы на дачу с гостями. Пока они ехали, в главном доме шла подготовка — сервировка предстоящего застолья. Комендант дачи обычно был извещен о количестве ожидаемых гостей. В то далекое время не было, как сейчас, современного сервиса доставки еды к столу. Обслуживающему персоналу приходилось все переносить на руках, на подносах, преодолевая значительное расстояние от кухонной плиты по длинному переходу коридора из служебного дома в зал столовой. У многих из обслуживающего персонала появлялась профессиональная болезнь суставов рук от тяжести переносимого.

10. На стол заблаговременно выставлялись приборы, хлеб, коньяк, водка, сухие вина, пряности, соль, кое-какие травы, овощи и грибы. Колбас, ветчинных закусок, как правило, не было, а консервов И.В. Сталин не терпел. Хлебные изделия повара готовили сами. Обеденные первые блюда в больших фаянсовых судках располагались на отдельном столике, и здесь же, горкой, размещалась чистая посуда. Обслуживающего персонала в зале во время обеда не было. Независимо от своего положения каждый из присутствующих на трапезе обслуживал себя сам. Как обычно И.В. Сталин первым наливал из судка в тарелку понравившиеся щи или суп, или уху, а затем с тарелкой шел к своему традиционному месту за столом, в глубине зала. По давно заведенному порядку перед этим местом за столом для И.В. Сталина ставили удлиненной формы красивый хрустальный графин с бесцветной жидкостью и запотевшими боками. Проще говоря, охлажденную питьевую воду. Гости следовали примеру хозяина и наливали для себя любое первое блюдо, которое им приглянулось. Второе приносилось позднее в нескольких разновидностях, и каждый сидящий за столом самостоятельно выбирал блюдо. Вместо третьего чаще всего подавался чай. Наливали его из большого кипящего самовара, стоящего на том же отдельном столике. Чайник с заваркой подогревался на конфорке.

11. И.В. Сталин перед обедом мог иногда выпить одну-две рюмки коньяка, а потом пил только сухое грузинское вино, наливая его из бутылок, этикетки на которых были напечатаны на пишущей машинке.

12. Любимым местом отдыха Иосифа Виссарионовича был Большой театр и кинозал в Кремле. «Домашним театром» были музыкальные радиопередачи и прослушивание грамзаписей. Большую часть новых грампластинок ему доставляли с Апрелевского завода грампластинок. Он предварительно проигрывал сам и тут же давал им оценку. На каждой пластинке появлялись собственноручные надписи «хор.», «снос», «плохо», «дрянь». В тумбочке и на столике оставались только пластинки с первыми двумя надписями, остальные убирались комендантом.

13. В выходные дни обязательно приходил на городошную площадку, огороженную металлической сеткой. На площадке была врыта скамейка и стояла пустая урна для мусора. Вот она-то иногда и выступала в роли приза за проигрыш-выигрыш. И.В. Сталин играл в городки с сотрудниками личной охраны. Охрана в большинстве случаев проигрывала потому, что силы были неравные, так как партнером И.В. Сталина был отлично игравший в городки руководитель физической подготовки подразделения охраны Владимир Померанский. Со стороны охраны обычно играли офицеры Шитоха, Альтшулер или генерал Власик. Но это была как бы тренировка — разминка. А вот когда приезжали гости, для игры в городки разбивались на команды по 4–5 человек в каждой, конечно, из числа желающих. Остальные гости шумно «болели». Играли, как правило, 10 фигур и начинали обычно с «пушки». Над неудачниками порой подтрунивали, иной раз в «азартных» выражениях, чего сам И.В. Сталин не допускал. Сам он играл не ахти как важно, но с азартом. После каждого попадания был очень доволен и непременно говорил: «Вот так мы им». Его жесткий, колючий взгляд маленьких глаз из-под полуопущенных век становился мягче, его губы, прикрытые усами, растягивались в улыбку, обнажая пожелтевшие от табака зубы. А когда промахивался, то начинал искать по карманам спички и разжигать трубку или усиленно посасывал ее. Времени для отдыха у И.В. Сталина во время войны было очень мало. Не прибавилось его и после войны.

14. На прогулки по территории, если сам не пригласит коменданта, ходил один.

15. В служебном доме располагалась большая светлая кухня. Во время пребывания И.В. Сталина на отдыхе эта пристройка сгорела от короткого замыкания. На месте старой была построена новая кирпичная пристройка. При пожаре никто не пострадал, и никого не наказали. На кухне поварами работали мужчины. Они готовили простые вкусные блюда русской кухни. Имелась и специальная шашлычная печь для кавказских привычек Иосифа Виссарионовича.

16. За остекленной перегородкой на кухне располагалась большая русская печь, в которой пекли хлебобулочные изделия для всего коллектива главного дома. О кухне и ее печке, может быть, и не следовало так много говорить, если бы она также не отражала быта и привычек И.В. Сталина. Как и всякая русская печь, она долго сохраняет высокую температуру и имеет в верхней части широкую площадку, служащую теплой лежанкой. Так вот, И.В. Сталин, когда его особенно беспокоил радикулит, приходил на кухню, клал на горячую лежанку широкую доску и раздетый залезал «лечиться» на печку.

17. В служебном доме в небольшой комнате с одним окном размещался телефонный пульт — центр всей информации о жизни дачи «Ближняя». Пульт управления был в руках дежурного офицера по главному дому. Дежурных было три офицера — Климов, Солнцев и Подземельный, последнего в 1950 г. сменил П. Данилов. Все они ранее несли постовую службу на «Ближней», то есть были своими выдвиженцами. Круг обязанностей дежурного был большой и ответственный. К нему по домофону обращался охраняемый с просьбами и указаниями всегда в вежливой форме. Все обращения И.В. Сталина выполнялись четко и своевременно с большим вниманием — от просьб приготовить покушать, соединить с кем-либо по телефону, подать автомашину, заказать баню, до просьб пригласить кого-либо на «Ближнюю», вызвать коменданта дачи или прикрепленного в главный дом. В обязанность дежурного входил прием телефонных звонков из города, из Кремля, сообщения с постов офицеров охраны, принятие решения о допуске на территорию дачи и многое другое, что подсказывает повседневная жизнь коллектива служебного дома. И все это находилось в руках одного человека — дежурного по главному дому. Эти офицеры прошли большую практику работы в охране. Одним из них был Михаил Никитич Климов. С неподдельной любовью и теплотой говорила о нем много лет спустя Светлана Иосифовна, как о своем несчастном «дядьке». Михаил Солнцев, офицер выездной охраны, по ротации был переведен в служебный дом дежурным, а меня закрепили в составе офицеров выездной охраны на его место.

18. И.В. Сталин имел небольшой гардероб — кителей было у него четыре, пальто три штуки. Все костюмы И.В. Сталина были изготовлены руками коллектива пошивочной мастерской.

19. Летом, отправляясь на пост, приятно было проходить у служебного дома мимо развешенных на веревках для просушки личных вещей И.В. Сталина, отмечая, с какой заботой к ним относится обслуживающий персонал дома. Костюмы женщины чистили кусочками сухого белого хлеба, такова была технология тогдашней химчистки на дому. Тут же на солнце грелось и габардиновое плащ-пальто стального цвета, в котором привыкли видеть И.В. Сталина на трибуне мавзолея Ленина. Пальто было очень легкое, но теплое, на шелковой подкладке, под которой размещался гагачий пух. Сушились здесь же после зимы и знаменитые подшитые валенки и шапкаушанка пестрого телячьего меха, которую Иосиф Виссарионович носил на даче во время прогулок в зимнее время и которую предпочитал носить завязанной под подбородком. В ней он был и на параде 7 ноября 1941 года.

20. Ботинки он носил до последней возможности. Новую, не разношенную обувь надевать отказывался из-за больных ног — мешали сросшиеся пальцы. У англичан было принято, что новую обувь для хозяина разнашивали слуги — у нас такого не было. За носильными вещами из гардероба И.В. Сталина отвечала Матрена Бутусова.

21. У И.В. Сталина были домашние тапочки, с которыми он не расставался и всегда брал с собой, когда ехал отдыхать на юг. В декабре 1945 г., во время отъезда с отдыха, железная дорога из Сочи на перевале Кавказского горного хребта оказалась непроезжей. Спецвагоны, проделав окольный путь через Грузию, были поданы для посадки за перевалом, куда И.В. Сталин подъехал на машине. В спешке коменданты не успели упомянутые домашние тапочки отправить в поезд. Но выход был найден. Мне было поручено отправиться в Москву самолетом, получив конверт с тапочками от коменданта государственной дачи № 1 города Сочи. Так тапочки-путешественницы прилетели в Москву раньше их хозяина и оказались на традиционном месте у постели.

22. И.В. Сталин — сын грузинского сапожника Виссариона Ивановича Джугашвили, окончив в 1894 г. Горийское духовное училище, поступил в Тифлисскую православную духовную семинарию; он как бы прошел курс обучения в духовном «техникуме» и поступил в церковный «институт». Полагаю, что до конца своей жизни он не был атеистом — он верил в природу, созданную Всевышним. В общении с людьми допускал выражение «Дай Бог!» А при начинании какого-либо даже государственного дела он как бы благословлял людей, и штатских и военных, произнося слова: «Ну, с Богом!». Памятны его знаменитые слова при обращении к советскому народу 3 июля 1941 г. — «братья и сестры». А ведь так обращаются священники к пастве.

23. При И.В. Сталине оставалась нетронутой в ее первозданном состоянии домашняя церковь русских царей. Церковь располагалась в здании Большого Кремлевского дворца, на втором этаже по пути из Екатерининской собственной половины в кинозал Кремля (что над аркой перехода в Грановитую палату). Так было 50 лет назад. Две двери миниатюрной церкви всегда были открыты. Миновать встречу с домовой церковью при проходе в кинозал было невозможно — иного пути не было. Взору проходящих открывалось внутреннее убранство церкви — там всегда горела лампадка у киота, на престоле лежали церковные книги, а по стенам размещались иконы в серебряных и золотых окладах.

24. Помощник коменданта дачи «Ближняя» П. Лозгачев вспоминал: «Однажды я принес Сталину меню на ужин и начал читать по порядку. Сталин послушал, послушал и сказал: “Что вы мне здесь молебен читаете? Я слышал его в семинарии сотни раз и сам напевал. Если бы нас с Микояном не выгнали из семинарии, мы бы до сегодняшнего дня его распевали. Читайте мне не по бумажке, а на память”»

25. За все время нашей службы никто из нас не слышал от И.В. Сталина сквернословия.

26. Для работы в Москве И.В. Сталин просил дежурного по даче подать автомашину. Сигнал о выезде поступал на все посты охраны в форме: «Машину охраняемому». Три офицера с постов охраны, а это половина выездной группы, немедленно занимали позицию на выезд. Остальные офицеры оставались на своих местах, неся охрану дачи. Обычно всегда вечером наши водители выгоняли три машины из гаража и прогревали моторы. В вечернее время существовала вероятность выезда. Основная автомашина ставилась у подъезда главного дома, у фонтана прямо по ходу на выезд с территории дачи. У машины находились два прикрепленных; один, помоложе, в звании, садится с водителем, другой на заднее сиденье. Сам И.В. Сталин садился на откидное сиденье лицом по ходу машины за впереди сидящим прикрепленным, а не за водителем, по существу между двумя прикрепленными.

27. Водителями основной автомашины охраняемого с 1922 г. были Николай Иванович Соловьев, Г. Удалов, затем П. Митрюхин, В. Карпов, А. Кривченко и последним шофером И.В. Сталина был Николай Цветков. Все они были хорошими специалистами своего дела. Г. Удалов по предложению И.В. Сталина был назначен начальником правительственного гаража в Кремле, так называемого ГОНа — гаража особого назначения. Николай Иванович Соловьев стал начальником гаража автомашин И.В. Сталина. Не повезло Василию Карпову, которому по медицинским показаниям контакт с охраняемым был противопоказан.

28. Алексей Кривченко для нас — молодых офицеров выездной охраны был просто «дядя Алеша». За несколько месяцев до трагического события 5 марта 1953 года, он серьезно заболел, и вся нагрузка по работе легла на плечи Николая Цветкова, молодого, молчаливого, безотказного для нас товарища. Николаю пришлось несколько месяцев работать без подмены. Домой выезжал только тогда, когда охраняемый ложился ночью спать. Через несколько лет после смерти И.В. Сталина Н. Цветков пришел в жилищное управление Мосгорисполкома на прием к начальнику с просьбой об улучшении своих жилищных условий. Он проживал в маленькой комнате в коммунальной квартире барачного типа. На беседе начальник задал Николаю вопрос: «А какие у Вас заслуги, чтобы улучшать жилье?» Цветков ответил, что заслуг не имеет, вот если только, что возил И.В. Сталина. Начальник вызвал инспектора, работавшего при нем, бывшего сотрудника кремлевской группы охраны Иванова. Вошедший А. Иванов подтвердил, что Николай возил И.В. Сталина не только живого, но и мертвого. Резолюцию начальник жилищного управления наложил тут же, положительно решив вопрос.

29. В. Карпов и особенно А. Кривченко проявляли и печатали фотопленки снимков, которые делал генерал Власик, фотографируя И.В. Сталина на ответственных встречах и мероприятиях в Кремле, как бы выполняя работу фотокорреспондента. Водители, приезжая на «Ближнюю», обрабатывали пленки, печатали фотографические карточки и немедленно отправляли ночью эти снимки в редакции газет, где они выходили с утренним тиражом, обычно на первых полосах.

30. Во всех командировках наши автомашины сопровождал представитель гаража особого назначения. Без его присутствия водители не могли «копаться» в машине. Все узлы автомашины были опломбированы пломбами ГОНа. Представитель ГОНа, как и наши офицеры-водители, отвечал за исправность и готовность в любую минуту подать исправную машину охраняемому.

31. Возвращаясь из города на «Ближнюю», у деревянных ворот основная автомашина замедляла ход, прикрепленный приоткрывал дверь машины и в половине своего роста показывался охране, стоящей у ворот, громко называя свою фамилию. В ночное время такая сцена у ворот происходила под светом прожекторов, освещавших площадку перед въездом на дачу. Ворота открывались и автомашины, не останавливаясь, следовали к главному дому.

32. Подъехав к объекту, будь-то подъезд Большого Кремлевского дворца, где располагался кинозал, или другие места, И. В. Сталин всегда выходил из автомашины, открывая дверцу сам, и сам же ее закрывал за собой без помощи прикрепленного.

33. О выездах охраняемого никого не предупреждали, по какой трассе поедем. Впереди основной автомашины никто как сигнальщик не сопровождал. Все выезды проходили на внезапность.

34. Так, осенью 1952 г. по инициативе Первого секретаря МК КПСС Н.С. Хрущева, пожелавшего показать И.В. Сталину стройки города Москвы, оказалось, что сам Хрущев не знал, где находятся городские стройки и как к ним добраться. Начались мытарства. Миновав улицу Горького у моста Белорусского вокзала, автомашины свернули по указанию «проводника» путешествия Хрущева, ехавшего в основной машине с И.В. Сталиным, Маленковым и Берия, на Ленинградский проспект. Вместо правого ряда поехали навстречу идущему транспорту по левой полосе. И так доехали до развилки двух шоссе Ленинградского и Волоколамского. Кавалькада из трех автомашин остановилась около милиционера-орудовца. Дверь автомашины открыл Хрущев и обратился к милиционеру с вопросом, как проехать к Хорошевскому шоссе. Милиционер, увидав в машине Сталина, Маленкова, Берию, растерялся и произнес трясущимся голосом, что надо ехать по Волоколамскому шоссе и затем повернуть в первый переулок. Поехали, но вместо переулка оказался тупик — поперек улицы стояла школа. Пассажиры основной автомашины возмутились и хотели высадить Хрущева из машины у этой школы, но передумали. Автомашины развернулись и поехали в обратном направлении в сторону центра города. Таким образом, заехали на центральный аэродром, расположенный на Ходынском поле. Но и здесь не обошлось без казуса. Все вышли из автомашин в конце поля и взошли на возвышенное место, под которым было бензохранилище.

35. А вся затея незапланированного путешествия была, как выяснилось, проста. Хрущев как хозяин города хотел показать руководству новостройки — отдельные двухэтажные домики на Хорошевском шоссе, которые строили немецкие военнопленные. Осмотр в тот день на этом не закончился. Поехали обозревать стройку Московского университета на Воробьевых горах. И опять Хрущев не нашел правильной дороги. Въехали в рощу и издалека полюбовались воздвигаемым храмом науки. Снова все вышли из автомашин. В роще мирно «отдыхало» стадо коров. Пастух при виде скопления автомашин поднял стадо, и непослушные коровы двинулись к непрошеным гостям. Да, Хрущев, конечно же, не знал Москвы. (с)

Не понятно, зачем Берия и другие под явной угрозой уничтожения продолжали пользоваться влиянием на их постах.

Даю слово прикреплённым к Сталину: (часть вторая)

36. Посещая кинозал Кремля, мы подъезжали к двери входа в президиум зала заседаний (сейчас этого входа с угла здания Большого Кремлевского дворца не существует). А тогда, как только И.В. Сталин войдет в подъезд и направится в лифт для подъема на второй этаж, офицер выездной охраны должен был по лестнице, вьющейся вокруг лифтовой шахты, подняться быстрее прибывающего лифта на этаж и успеть уйти через президиум в Екатерининскую половину. Ныне трибуны президиума и знаменитой скульптуры Ленина нет. На этом месте теперь подиум в виде шатра — место присяги Президента Российской Федерации.

37. После окончания просмотра кинокартины уходили вниз через лабиринт ступенек времен Ивана Грозного и попадали в коридор второго этажа. Хотя могли идти к автомашине прямо на улицу Коммунистическую к Потешному двору. Но почему-то И.В. Сталин обязательно шел через длинный коридор второго этажа, где слева и справа были двери в жилые квартиры семей В.М. Молотова, А.И. Микояна, А.Н. Андреева. Этот коммунальный коридор, по-видимому, был для И.В. Сталина приятен воспоминаниями. Раньше он со своей семьей жил в одной из квартир этого кремлевского общежития, где можно было в то время по-человечески, по-семейному пообщаться с соседями. Здесь была его первая квартира в Московском Кремле.

38. Когда И.В. Сталину требовалось поговорить с кем-нибудь по телефону, он почти никогда сам не звонил. В таких случаях он говорил Поскребышеву: «Пусть позвонит такой-то». «В годы войны, — вспоминает моя жена Зоя Ивановна — сотрудник отдела правительственной связи НКВД, — до И.В. Сталина было непросто дозвониться даже по специальной связи ВЧ. Бывало, докладываешь Поскребышеву, что с Верховным главнокомандующим хочет разговаривать Г.К. Жуков или кто-то из командующих фронтов, а в ответ: «Звоните прямо к нему». Соединяю абонента с И.В. Сталиным, а номер не отвечает. Снова набираю номер Поскребышева, а тот сердится: «Я же вам сказал — звоните напрямую, товарищ Сталин стоит у карты». Бывало, он так увлекался этой картой, что по пять, а то и десять минут не слышал телефонного звонка. Был случай в мою смену на спецкоммутаторе, когда Сталин позвонил сам и попросил соединить с названным им абонентом. При этом он спросил, знаю ли я, что вызываемый товарищ находится в городе Сочи. Получив утвердительный ответ, он остался доволен моим ответом и поблагодарил меня.

39. Мне лично посчастливилось находиться на дежурстве и присутствовать в Кремлевском дворце во время проведения XIX съезда, когда Всесоюзную Коммунистическую Партию большевиков переименовывали в КПСС, воочию наблюдать выступающего с трибуны И.В. Сталина. Спокойной, уверенной походкой он прошел к микрофону. Над президиумом мощные софиты освещения постепенно сменили свой накал, наполняя зал теплым рассеянным светом. С характерным кавказским акцентом, немного глухо И.В. Сталин начал свою речь. В его словах чувствовался мощный душевный подъем. Его взор был обращен к присутствующим, зал оцепенел, повисла полная тишина. Оратор произносил свою речь экспромтом, без написанного заранее текста. Все сказанное было доходчиво, кратко, логично, понятно.

40. Мое гостевое место в зале оказалось вблизи трибуны, в ряду кресел ленинградской партийной делегации, и моим соседом оказался Николай Константинович Черкасов — народный артист СССР. Мы были приятно удивлены, когда нашему взору предстало световое сияние над головой И.В. Сталина во время его выступления. Одновременно не сговариваясь, обратившись друг к другу, мы произнесли: «Нимб». Николай Константинович — знаток киноискусства и его спецэффектов — был, как и я, приятно удивлен увиденным. Ведь в зале не было другого яркого источника света, кроме ореола над головой И.В. Сталина. Такое явление возникает, по всей видимости, при большой силе эмоционального напряжения. Все это произошло в какое-то мгновение и продолжалось несколько секунд в момент, когда И.В. Сталин произносил с подъемом слова призыва — поднять знамя национально-освободительного движения народов. При этом он эмоционально поднял правую руку и энергично ее опустил. Уверенный в правоте своих мыслей и слов, он спокойно, твердым и размеренным шагом покинул трибуну съезда. Это было его последнее прижизненное выступление в Большом Кремлевском дворце перед большой аудиторией в 1952 году.

41. Возвращаясь с приема по случаю Парада Победы в 1945 г. из Георгиевского зала Кремля, И.В. Сталин в апартаментах так называемой собственной половины царицы Екатерины — анфилады комнат в преддверье кинозала остановился у поста сотрудника мельниковской группы Кремля офицера охраны Семена Фроловича Байкина. Чем обратил на себя внимание офицер, сейчас трудно сказать, но И.В. Сталин пожелал поднять с ним по случаю праздника бокал шампанского. Офицер предупредил, что он на посту, на что И.В. Сталин ответил ему, что он тоже на посту. В группе сопровождавших И.В. Сталина находился генерал-лейтенант Власик, который за спиной у И.В. Сталина начал проделывать жестикуляции руками, похожие на запрет Байкину принимать спиртное. Однако быстро принесли бокалы. Семену Фроловичу ничего не оставалось, как согласиться на поднятие бокала с тостом: «За Ваше здоровье, товарищ Сталин!» С тостом офицера генералиссимус не согласился, поправив, сказал: «За победу советского народа!».

42. В Арсенале Кремля стоит отдельное одноэтажное здание, сейчас оно занято под спортивный зал. А до 1953 г. оно использовалось под гараж автомашин охраны И.В. Сталина. Начальником гаража был Николай Иванович Соловьев, мой однофамилец. В свои молодые годы он был шофером двора Николая Второго, возил генерала Брусилова, а после Октябрьской революции — членов советского правительства и персонально И.В. Сталина. Душевно сблизились эти два человека — шофер и руководитель государства и до 1953 г. были неразлучны. Каждый год, отправляясь на отдых к Черному морю, И.В. Сталин непременно приглашал Николая Ивановича с собой. Жил Соловьев в помещении охраны с нами, но кушать ходил в главный дом к И.В. Сталину, и там же оставался на просмотр кинокартин. Николай Иванович, когда был за рулем спецмашины, мог себе позволить остановить автомашину с пассажиром, чтобы что-то для себя сделать, а затем продолжить путь. При этом никогда не получал замечаний от пассажира.

43. И.В. Сталин любил париться в бане на «Ближней». При жизни С.М. Кирова они вместе парились в бане. Больше никто и никогда из членов Политбюро не удостаивался такой чести. Как-то прибывая в Москву с отдыха на Кавказе, И.В. Сталин заказал приготовить русскую баню на «Ближней» даче. Рабочий по даче Иван Дубинин, не зная времени прибытия хозяина дачи, решил помыться в бане. Поддав пару, залез на полок. Вскоре услышал стук в дверь. Дубинин, удивившись стуку, спросил: «Кто там?» В ответ: «А, Дубинин... Мойтесь, мойтесь. Я подожду», — стушевался И.В. Сталин. Иван быстро управился и вышел. А И.В. Сталин ему по-дружески и говорит: «С легким паром, товарищ Дубинин!». Таков в обычной обстановке был хозяин дачи. Баню и ванну И.В. Сталин принимал один, без помощников и обслуги.

44. За перемещениями охраняемого в здании дачи наблюдали сотрудники на постах, ориентируясь по появлению электроосвещения или его отсутствию в окнах. И.В. Сталин был очень бережливый, экономный человек и при выходе из комнаты обязательно гасил за собой освещение.

45. Сейчас ходят всякие разговоры о желании И.В. Сталина принимать Парад Победы на белом коне. Это сплошная выдумка и ранее писавших об этом, и ныне распространяющих эту небылицу. Никакой здравомыслящий человек не решится сесть на коня, если он никогда в жизни не ездил верхом и не имеет практики управления конем, для того, чтобы проехать по Красной площади при всем честном народе. И все это в преклонном возрасте и при физических недостатках левой руки и обеих ног, да еще к тому же при наличии гипертонии. А для чего же тогда охрана? Только наблюдать? Она не допустила бы этого. Здравый смысл, заключенный в возможном совете охраны, я верю, остановил бы И.В. Сталина. Он всегда прислушивался к мнению сотрудников своей охраны и не поступал вопреки здравому смыслу. В случае падения с лошади даже на тренировке полетели бы головы всех допустивших это. Этого только и ждал Берия. Но ничего, слава Богу, в жизни не произошло. Так как и в мыслях ничего подобного ни у кого не было.

46. За десятилетний срок пребывания в охране И.В. Сталина при мне сменилась вся бывшая гвардия охраны — ее генералы, и в дни смерти И.В. Сталина остались только один полковник, три подполковника и один майор.

47. Не стало генерала В.И. Румянцева. Убрали его после выезда на Западный фронт, так как он не разбудил И. В. Сталина к оговоренному заранее сроку с опозданием на 2 часа. И это увольнение последовало, несмотря на давние приятельские отношения. Как я уже говорил, В.И. Румянцев был единственным , кто мог обращаться к Сталину просто — Иосиф Виссарионович, тогда как всесильный генерал Власик называл охраняемого принятыми в обращении словами «товарищ Сталин». За мой период службы генерала Власика отстраняли от руководства управлением охраны дважды. Вскоре после первого отстранения Василий Иосифович, сын Сталина, походатайствовал перед отцом за Власика, и тот после нескольких месяцев работы в комендатуре сочинских государственных дач был возвращен к нам в охрану 9 управления. Второй раз в 1952 году подручные Берии подобрали материал по перерасходу Власиком финансовых средств и по поводу его общения с неугодными лицами и за это предали его суду. Он вернулся из заключения только после смерти И.В. Сталина.

48. Без всяких причин были отстранены от работы генералы Кузмичев, Ефимов, полковник Раков, бывший балтийский моряк. Берия все не унимался и приступил к очередной фазе своих провокаций. На сей раз он приступил к поиску шпионов в окружении И.В. Сталина. Особенно его избегал комендант дачи Иван Иванович Федосеев. Он обходил Берию за версту и старался с ним не здороваться.

49. Берия имел привычку в отсутствие И.В. Сталина появляться на даче «Ближняя» и шарить по комнатам. Так, неожиданно у И.В. Сталина со стола исчез мини-радиоприемник. Через некоторое время этот приемник нашли в снегу у дачи. Так был брошен камушек в наш адрес. Дескать, виновата охрана, это она выбросила приемник.

50. И снова Берия приехал на «Ближнюю» в отсутствие И.В. Сталина. Походив по комнатам, зашел в комнату, где на столе находились пакеты с документами на имя Сталина. И провокатора сразу озарила гнусная мысль: можно поймать шпиона под носом у Сталина. Почта — это большие красного цвета конверты с документами, присланными для работы И.В. Сталину. Получал почту от привозивших ее офицеров связи комендант дачи. Комендант вел учет поступающей корреспонденции и отвечал за ее сохранность на даче. По указанию И.В. Сталина комендант отправлял почту обратно в Кремль.

51. В тот злополучный приезд Берии почта в кабинете на столе была в беспорядке, и Федосеев ее разложил по установленному И.В. Сталиным порядку. Встретив в коридоре двух сотрудниц из обслуживающего персонала, Берия спросил: «Почту кто-нибудь смотрел?».Те ответили, что смотрел Федосеев. Берия спросил: «И читал ее?» Сотрудницы ответили утвердительно. Берия, таким образом, спровоцировал обслугу. В результате был арестован комендант дачи И. Федосеев. Повели его с дачи без головного убора, посадили во внутреннюю тюрьму дома № 2 на Лубянке. Он был арестован в 1947 г. и обвинен в том, что читал совершенно секретные документы со стола И.В. Сталина, хотя в его обязанность входило следить за сохранностью этой документации. Арестовали и жену Федосеева. Задолго до ареста мужа она работала на «Ближней». Через несколько лет ее освободили. Тягостные картины пребывания на Лубянке не прошли бесследно в ее памяти. Из мужа выбивали ложные показания для самооговора, при этом морально воздействуя на него через жену, подвергаемую пыткам: следователи загоняли ей иголки под ногти. Федосеева же после допросов по указанию Берии расстреляли.

52. После этого Берия приступил к поиску «шпионов» в белых халатах, т.е. врачей, лечивших И.В. Сталина и членов Политбюро. Начало этому делу положила врач-кардиолог кремлевской больницы Л. Тимашук.

53. Все эти удаления верных, преданных руководителей из охраны И.В. Сталина делались грязными руками Берия и его подручных.Все делалось Берией так, чтобы создать вокруг И.В. Сталина вакуум, оставить охрану без волевых и грамотных руководителей. Берия нашел и привел руководителем охраны человека, не имевшего элементарного представления об особенностях работы в охране и впервые увидевшего живого охраняемого. В дни, предшествующие смерти И.В. Сталина, его не оказалось на работе. А вот отдать указания разогнать сотрудников охраны, удалить их с постов и вывезти нас под охраной автоматчиков он нашелся. А мы до последнего часа честно несли службу на уже осиротевшей даче. Без всякого сопротивления и возмущения по команде от дежурного по главному дому были сняты с постов и заменены вахтерским составом охраны. У нас на глазах прибывшая смена вахтеров начала топором бессмысленно рубить кабель служебной телефонной связи.

54. Берия создал не только вакуум в охране И.В. Сталина, но и всячески старался изолировать И.В. Сталина от близких ему людей. Очередным звеном в этой цепи было снятие А.Н. Поскребышева с должности руководителя Особого сектора ЦК КПСС и отправка его на пенсию за три месяца до смерти И.В. Сталина. Несколькими месяцами ранее отставки генерал-майора Поскребышева внезапно умер его заместитель полковник Логинов: залечили здорового мужчину. При малом человеческом росте у А.Н. Поскребышева был мужественный, хорошо поставленный голос и дикция. Если он по телефону кого-либо приглашал или просил позвонить И.В. Сталину, то он всегда довольно лаконично произносил: «Позвоните товарищу Сталину». Это был строгий службист, умеющий видеть, слышать и молчать. Я помню, как Александр Николаевич при принятии решения об изменении судебного законодательства на XIX партийном съезде КПСС произнес фразу: «Без вина в вине не разобраться». Вот поэтому в жизни, а она в основном проходила в стенах Кремля, он поступал в духе этого своего афоризма. Приезжая с поручением с «Ближней» в Кремль, можно было видеть, как Поскребышев не в кабинете, а в коридоре с нетерпением дожидался пакета от И.В. Сталина. Одновременно нельзя было не заметить запах хорошего коньяка, исходящего от Александра Николаевича. Но это не мешало ему в работе. Аппарат специального сектора работал под его руководством безукоризненно четко.

55. Берия ежедневно внушал И.В. Сталину, что его могут отравить приближенные сотрудники охраны. Он всячески навязывал ему бредовую мысль, что их может отравить комендант дачи Иван Михайлович Орлов. Задачей Берии было убрать всех честных людей из обслуживающего персонала И.В. Сталина. Но многого Берии все же не удавалось сделать. Он, являясь фанатиком и шизофреником, повсюду опасался, как бы его самого не отравила охрана И.В. Сталина.

56. Кто такой Иван Михайлович Орлов? В 1936 г. учился в школе ОГПУ, служил в особой роте Кремля. После расформирования роты был назначен помощником коменданта дачи «Ближняя», в последние годы работал комендантом дачи и по поручению И.В. Сталина исполнял обязанности казначея личных и государственных денег И.В. Сталина.

57. Берия особенно после войны усилил свои провокационные замыслы и действия против сотрудников охраны с целью загнать И.В. Сталина в могилу своими доносами о различных покушениях на него.

58. Как-то после войны пришла анонимка из ЦК ВКП(б) на имя Сталина: «Товарищ Сталин, Ваше содержание дорого стоит государству». По указанию И.В. Сталина Маленков создал комиссию. Председателем ее Берия предложил избрать Маленкова. Комиссия приступила к работе. В результате появился длиннющий акт, с большим перечнем расходов на Сталина. “Вызвали меня, — вспоминал по прошествии многих лет И.М. Орлов. — Захожу к Сталину. Сидит у него Маленков. В руках держит акт на пяти листах. Начал мне перечислять расходы на Сталина. Я-то знал, кто, сколько поел за столом. Начал по пунктам отвергать домогательства Маленкова. Отказался подписывать акт как фиктивный, не уступая Маленкову.” Сталин сказал: “Орлов, оставьте нас с Маленковым одних”. На второй день Маленков вызвал меня в ЦК ВКП(б) и говорит: “Подпишите акт”. Я ответил, что не подпишу. Маленков: “Не подпишите?” Нет, говорю, не подпишу. Маленков: “Пошел вон отсюда, шалопай”. С тем я и ушел от Маленкова. На третий день Сталин мне говорит: “Надо сократить пакеты членам Политбюро с 25 тысяч до 8 тысяч. Оставшиеся деньги возьмите в общий котел на обеды, когда они бывают у нас на заседаниях”. Так я и сделал. Сталин всегда спрашивал: “А сколько денег общих у нас осталось?” Сталин у всей номенклатуры сократил пакеты. Деньги израсходовали на снижение продуктовых и промтоварных цен. В дальнейшем я уже стал кормить обедами членов Политбюро за их счет. После смерти Сталина меня откомандировали из Москвы в Ярославль. Но вскоре вызвали и назначили комендантом государственной дачи “Семеновское”. Как мне стало известно, Хрущев пакеты на 25 тысяч рублей членам Политбюро восстановил.

59. Сталин ел мало, а пил еще меньше. Бутылки “Цинандали” ему за глаза хватало на половину месяца. Это соратники объедались за его счет и пили до упаду водку. Поэтому Орлов твердо стоял на своем.

60. В брошюре «О моем отце Георгии Маленкове» его сын А.Г. Маленков дважды не может расстаться на страницах брошюры с рассказом отца о том, как тот доложил Сталину результаты проверки комиссии, как дорого обходится содержание товарища Сталина государству: «…особенно, какое количество икры, белужатины и прочих деликатесов съедалось будто бы членами Политбюро ЦК и правительства, а на самом деле пожиралось в недрах 9-го управления»; а на странице 62 указанной брошюры сын пишет «...та самая икра вкупе с балыками, которые почем зря лопали подчиненные Власика на госдачах, послужила причиной опалы Власика в мае 1952 года». Все это взято им с потолка, и все потому, что не может он смириться с тем, что семью оторвали от дотации в 25 тысяч рублей и посадили на содержание пакета в 8 тысяч рублей.

61. Так бесславно закончилась очередная провокация. И.М. Орлов оставался на должности коменданта «Ближней» до дня смерти И.В. Сталина. Напряженная работа И.В. Сталина в годы войны, а затем и в мирное время дала остро о себе знать. Он не мог долго сидеть, ему необходимо было подвигаться, и он в любом месте старался это делать. И это была вовсе не привычка. Его мучил пожизненный полиартрит, вечная ангина, постоянно ныла левая рука, раненная под Царицыном в 1918 г., и беспокоили обе ноги, точнее их пальцы.

62. И в первый же год после войны в 1945 г. он уехал в Сочи и начал на отдыхе принимать сероводородные ванны на Малой Мацесте, а через несколько лет в 1951 г. принял несколько ванн в Цхалтубо. И.В. Сталин, выезжая на ванны, давал возможность принимать ванны сотрудникам охраны и при этом заявлял: «У них тоже от постовой службы может болеть организм». Будучи у Черного моря в Крыму или на Кавказе, он никогда в море не купался, принимал только морские ванны, особенно на даче «Холодная речка». И.В. Сталин полагал, что воды на Мацесте, в Цхалтубо ему помогут. Но практически ничего уже ему не помогало. Единственное, что он делал, так это грелся в служебном доме на лежанке кухонной печи или парился в русской бане в отдельном здании на территории дачи. Он не жаловался на свои боли. В тяжелые моменты здоровья произносил: «Проклятая старость». Врачей он избегал — врач, которому он доверял, Виноградов был арестован, а другим он больше не доверял и никого не допускал к себе близко.

63. Направляясь в Цхалтубо по железной дороге, наш поезд утром на рассвете остановился в ущелье вблизи станции Самтредиа. И.В. Сталин вышел из вагона и по насыпи пошел в сторону паровоза. В это время вдоль состава шли двое местных жителей. Впереди в соответствии с национальной традицией шел мужчина средних лет, за ним его попутчица, видимо, жена. С их появлением еще с хвоста нашего стоящего поезда был слышен эмоциональный, возбужденный диалог идущих, не понятный русскому человеку. Не препятствуя проходу И.В. Сталина, они прошли мимо охраняемого, обогнав его. Парочка продолжала выяснять свои отношения. И.В. Сталин, не останавливаясь, вслед им произнес на грузинском языке что-то такое, что они внезапно замолчали и, не оборачиваясь, энергично удалились. Так единственный раз мне довелось услышать непонятную мне речь охраняемого на грузинском языке.

64. Теплым осенним вечером с надвигающимися сумерками отошедшего дня, в сентябре 1952 года, на «Ближней» шло строительство оранжереи — лимонарника. Это была очередная затея И.В. Сталина. На южном склоне основной территории дачи в низине соснового бора развернулись работы по сооружению сельскохозяйственного объекта. Электрические кабели высокого напряжения для освещения и сварочных работ лежали повсюду как времянка. Вспышки электрической сварки создавали иллюзию елочных бенгальских огней. Это, видимо, привлекло любопытство охраняемого. Он глазами хозяина захотел посмотреть на возводимый лимонарник. Осенняя паутина пеленала глаза, опавший желтый лист шелестел в густой траве под ногами. Не эта ли идиллия уходящего лета потянула на зарницы всполохов сварки целую группу занятых государственных мужей, не опасаясь в ночное время превратностей стройки. Они появились с южной стороны здания дачи и направлялись прямо ко мне, стоящему на своем посту. Выдвинувшись навстречу им, с автоматом перед собой на груди по-гвардейски, я обратился к идущему впереди колонны И.В. Сталину: «Товарищ Сталин, там идет большая стройка, много рабочих». Он резко остановился, выслушал мое замечание и произнес: «Рабочих мы не боимся, и на их работу не пойдем». Однако вся группа, а это были Г.В. Маленков, Л.П. Берия, А.Я. Вышинский и И.В. Сталин, проследовала в район стройки. Это было перед вылетом А.Я. Вышинского в Америку на сессию Организации Объединенных Наций.

65. Сегодня нет оранжереи-лимонарника, велением ставропольского аграрника М.С. Горбачева эта сельскохозяйственная постройка была снесена и на ее месте воздвигнута серая трехэтажная коробка дома для молодой поросли пишущих партийных работников.

66. На объекте «Ближняя» круглосуточно дежурил врач из кремлевской больницы — их было двое. Доктор Кулинич, который имел ученую степень кандидата медицинских наук, его диссертация была по теме «Пулевые ранения», и симпатичная женщина врач Захарова, вышедшая впоследствии замуж за коменданта дачи «Липки» Мозжухина. Они оказывали медицинскую помощь не только И.В. Сталину, но и офицерам его личной охраны. Об их компетенции говорит один факт. В случае обращения к ним кого-то из офицеров за медицинской помощью они выдавали ему сразу горсть таблеток, приговаривая: «Какая-нибудь из них вам да поможет». Когда ученые Клюев и Раскина «объявили» о своем «открытии» излечения рака и И.В. Сталин пригласил доктора Кулинича, чтобы поинтересоваться из уст медика об этом «открытии», то оказалось, что Кулинич не интересуется новинками медицинской литературы и был беспомощным в объяснении. Таким образом, И.В. Сталин предпочитал не обращаться к врачам, а занимался самолечением от своих недугов. Его секретарь А.Н. Поскребышев в молодости был фельдшером и как знаток «медицины и фармакологии» давал рекомендации и фельдшерские рецепты. В результате И.В. Сталин занимался самолечением.

67.Ощущая болезненные признаки, может быть гипертонии, он неожиданно для всех в конце 1952 года бросил курить, хотя имел 50-летний стаж курильщика и очень гордился этим.

68. За сутки до трагического начала, приведшего к летальному исходу, И.В. Сталин был в бане и парился там по своей старой сибирской привычке с веником. Такой банной процедуры ни один врач не разрешил бы, но врачей, которых он мог бы послушаться, около него не было. После его последней бани, как обычно в зимнее время, он оделся в меховую доху, шапку-ушанку, завязанную под подбородком, в подшитые валенки. Он сел в поданную к бане автомашину, чтобы доехать двести пятьдесят метров до главного дома и не наглотаться холодного воздуха в пути. Это было заведено у И.В. Сталина как традиция. (с)

Андропов инициировал краснодарское дело.
Кубанский персек Медунов заявил, что его настоящая фамилия Либерман и его папа был чиновником в том краю.

Это был наглый подрыв авторитета.

Даю слово прикреплённым к Сталину: (часть третья)

69. На следующие сутки после бани, в последний день февраля поздно ночью, направляясь из Москвы на «Ближнюю», в районе вершины Поклонной горы — ныне современный парк Победы — наш эскорт фарами автомашин выгнал на асфальтовую дорогу зайца-русака. Бедолага угодил под колеса первой основной автомашины с охраняемым. Больших трудов стоило поднять всего мокрого от крови, но не раздавленного колесами, зайчишку, тяжелого по весу и уложить в багажник второй резервной автомашины. По приезду на дачу зайца сдали в служебный дом на кухню. Нехороший осадок остался у всех, кто видел сцену «охоты» на зайца. Это была плохая примета. Напасть с зайцем — прелюдия последующих дней траурного марта 1953 года.

70. Следом за нами на «Ближнюю» приехали «гости» — Берия, Маленков, Хрущев, Булганин. Ужина как такового не было, на столе — только один виноградный сок и, как обычно, в вазах фрукты. О последних минутах жизни в главном доме И.В. Сталина вспоминали и рассказывали помощник коменданта майор Петр Лозгачев и прикрепленные полковник И.В. Хрусталев и подполковники М. Старостин и В.М. Туков.

71. После отъезда гостей, а их провожал в четвертом часу 1 марта И.В. Хрусталев, И.В. Сталин сказал ему: «Я ложусь отдыхать, вызывать вас не буду, и вы, обслуга можете расслабиться и вздремнуть». Настроение у И.В. Сталина было неплохое. Он был как всегда в форме. Утром все мы взялись каждый за свое дело. Тем временем произошла суточная смена личной охраны И.В. Сталина.

72. Выездная группа офицеров охраны, так же как и прикрепленные работали по графику сутки через сутки. На дежурство утром 1 марта заступили прикрепленные В. Туков и М. Старостин, продолжал дежурить помощник коменданта П. Лозгачев. Из обслуживающего персонала в служебном доме находилась Матрена Бутусова. Казалось, что все шло по обычному плану и не предвещало никакой беды. Но стрелки часов неумолимо приближались за полдень. А И.В. Сталин к себе никого не вызывал. Появилось волнение у сотрудников служебного дома. Наконец в 18.30 у И.В. Сталина появилось электроосвещение. Все с облегчением вздохнули. И все же время шло, а И.В. Сталин по-прежнему никого к себе не вызывал.

73. Примерно в 22.30 пришла почта на имя И.В. Сталина. Лозгачев, получив от нарочного почту, направился в главный дом к Сталину. Прошел первую комнату и, подойдя к двери второй комнаты, где обычно на обеденном столе была вся почта, газеты и журналы, увидел приоткрытую дверь в малую столовую, из-под которой просвечивалась полоска света. Заглянул туда и увидел перед собой трагическую картину. И.В. Сталин лежал на ковре около стола, как бы облокотившись на руку. Лозгачев оцепенел. Мысли замелькали: покушение, отравление, инсульт? Быстро подбежал к нему: «Что с Вами, товарищ Сталин?» В ответ услышал произнесенные две буквы «ДЗ» и больше ничего. На полу валялись карманные часы 1-го часового завода с механизмом Павла Буре, газета «Правда». На столе стояла бутылка минеральной воды и стакан. Лозгачев позвонил и вызвал Тукова, Старостина и Бутусову. Они прибежали и первым делом спросили: «Товарищ Сталин, Вас положить на кушетку?» Как показалось, он кивнул головой. Положили, но она была ему мала. Возникла необходимость перенести его на диван в большой зал. Видно было, что он уже озяб в одной нижней солдатской рубашке. По-видимому, он лежал в полусознательном состоянии с 19 часов, постепенно теряя сознание. И.В. Сталина положили на диван и укрыли пледом.

74. Срочно позвонили министру ГБ С.Д. Игнатьеву. Он был не из числа храбрых и адресовал Старостина к Берии. Позвонили Маленкову и доложили о тяжелом состоянии здоровья И.В. Сталина. В ответ Маленков пробормотал что-то невнятное и положил трубку. Через час позвонил сам Маленков и сказал Старостину: «Берию я не нашел, ищите его сами». Буквально через час позвонил уже сам Берия и приказал: «О болезни товарища Сталина никому не звоните и не говорите». И тут же разговор прекратил.

75. Лозгачев оставался один у постели больного. Обида от беспомощности охватила его, душили слезы. А врачей все не было. В 3 часа ночи к даче подъехала автомашина. Полагали, что приехала помощь врачей, но с появлением Берии и Маленкова лопнула надежда на медицинскую помощь. Берия, задрав голову, поблескивая пенсне, прогромыхал в зал к И.В. Сталину, который по-прежнему лежал под пледом вблизи камина. У Маленкова скрипели новые ботинки. Он их снял в коридоре, взял под мышку и так и зашел с ними к Сталину. Встали поодаль от больного И.В. Сталина, который по роду заболеваемости захрипел.

76. Берия, возмущенный этим звуком, резко произнес: «Что, Лозгачев, наводишь панику и шум? Видишь, товарищ Сталин крепко спит. Нас не тревожь и товарища Сталина не беспокой!» Постояли «соратники» и удалились из зала, хотя Лозгачев и доказывал им обоим, что товарищ Сталин тяжело болен. Тут, как говорит Петр Лозгачев, я понял, что налицо предательство Берии и Маленкова, мечтавших о скорой смерти товарища Сталина.

77. В 7.30 утра 2 марта приехал Н.С. Хрущев и сказал: «Скоро приедут врачи». В 9 часов прибыли врачи, среди которых были П. Лукомский, А. Мясников, Е. Тереев и другие. Начали осматривать Сталина. Руки у них тряслись. Пришлось помочь разрезать нижнюю рубашку на товарище Сталине. Осмотрели и установили кровоизлияние в мозг. Приступили к лечению, ставили пиявки, подавали больному кислород из подушки.

78. В доме у больного теперь попарно дежурят по несколько часов члены Политбюро, сменяя одна пара другую и так до его последнего вздоха. Много людей в белых халатах, все толкутся, спасая жизнь, которую нельзя было уже спасти, в каком-то страхе, напряжении, попусту суетятся. Навезли много медицинской техники, аппаратуры, никто из охраны им ни в чем не мешает. Появились дети — дочь и сын. Светлана за все эти дни болезни отца не теряла самообладания, она как бы окаменела, хотя была за рулем своей автомашины, ездила в город к детям, а утром возвращалась к отцу. Не в пример Светлане вел себя в это время Василий Иосифович.

79. Около дома метался по дорожке высокий сутулый человек в черном длинном пальто, в ботинках с немыслимыми галошами, в глубоко посаженной до ушей фетровой шляпе-клобуке. Все в нем напоминало монаха-отшельника, мечущегося в одиночестве. Зачем он здесь, если никогда не был ранее, зачем мотается, повторяя свои неукротимые шаги вокруг дома, хозяин которого лежит на своем последнем одре? Это был М.С. Суслов. Он что-то чувствовал по обстановке, но не знал, к кому примкнуть, как себя держать здесь на будущее.

80. Я не был в те минуты в зале и теперь воспользуюсь тем, что видела тогда и описала в своей книге, на мой взгляд, очень правдиво, дочь покойного Светлана Иосифовна. Вот что она пишет: "На верх второго этажа дачи за Берией, чтобы удалиться ото всех и остаться наедине, поднялись Маленков, Хрущев, Булганин, Микоян, Каганович и Молотов, последний вскоре покинул эту компанию, как несогласный со сразу начавшимся дележом государственных должностей — портфелей. Обиженный нетактичным поведением Хрущева и не нашедший поддержки своего предложения — решать поднятый вопрос после похорон, Молотов, простившись с усопшим, уехал. В большой зал, где умер И.В. Сталин, среди членов Политбюро, медицинского персонала, детей покойного, находился один прикрепленный любимец И.В. Сталина Иван Васильевич Хрусталев. Полковник вышел в прихожую к собравшимся сотрудникам охраны, обслуги, тяжело вздохнув, произнес: “Все, товарищ Сталин скончался”. Вскоре вся компания второго этажа спустилась вниз. Она оставила для нахождения при покойном Микояна и Булганина".

81. Сейчас ходят всякие небылицы, так вот, никакого обмывания и уложения в гроб обслугой не делалось. Гроба на «Ближней» не было, обмывании до медицинского освидетельствования — вскрытия в морге при институте на Садово-Кудринской улице и речи не велось. За неприкосновенность и сохранность тела И.В. Сталина отвечали два человека — Микоян и Булганин, оставленные находиться при покойном как члены Политбюро.

82. A.M. Микоян и И.А. Булганин, преисполненные скорбных чувств от утраты И.В. Сталина, пригласили пройти в зал и проститься с ним всех, кто был в прихожей, из обслуги и офицеров охраны. Можно понять человеческие чувства утраты близкого человека, когда в присутствии членов Политбюро у еще не остывшего тела весь женский обслуживающий персонал по-русски, по-православному заголосил по отошедшему в мир иной И.В. Сталину.

83. Дежурные по «Ближней», офицеры охраны, повара, водители автомашин, подавальщицы, парикмахер, садовые рабочие — все они тихо входили в зал, подходили молча к одру и все плакали. Утирали слезы как дети, руками, рукавами, платками. Многие плакали навзрыд, и сестра милосердия, дававшая им лекарства, сама тоже плакала. У каждого, кто пришел проститься, было истинное чувство утраты, истинная печаль по усопшему. Здесь никто его не считал ни богом, ни сверхчеловеком, ни гением, ни злодеем, — его любили и уважали за самые обыкновенные человеческие качества, о которых прислуга судит всегда безошибочно.

84. Среди ночи, уже под утро, к подъезду главного дома подъехала автомашина типа скорой помощи. Водитель, одетый в черный овчинный полушубок, был послан отвезти тело покойного в морг. Шофер был приглашен в дом, проститься с покойным. Из автомашины достали носилки и в доме на них положили тело. Нагое, красивое тело, совсем не дряхлое, не стариковское, покрыли чистой белой простыней. Все, кто был в доме, вышли и остановились с непокрытыми головами возле автомашины. Офицеры охраны подняли в зале с пола носилки с телом и вынесли на улицу. За руль автомашины-катафалка теперь сел водитель нашей основной сталинской автомашины Николай Цветков, рядом на переднем сидении сел прикрепленный Василий Михайлович Туков, второй прикрепленный подполковник Горундаев разместился в кузове с покойным, придерживая его тело в пути следования. В путь от «Ближней» до морга на Садово-Кудринскую улицу охрана отправилась иным кортежем — вместо основной бронированной автомашины под охраной шла теперь автомашина-катафалк и как обычно две оперативные автомашины с офицерами выездной личной охраны И.В. Сталина. За нами проследовали автомашины Микояна и Булганина, соблюдая траур, но как только миновали ворота дачи «Ближняя», сразу, как с места в карьер, не соблюдая правил приличия к покойному, наперегонки, один перед другим, начали обгонять автомашины их бывшего вождя, руководителя, перед которым были, как видим, не искренни в уважении. Именно с этого момента началось их явное, открытое пренебрежение к И.В. Сталину.

85. В Москве на Садово-Кудринской улице, напротив особняка Берии через Садовое кольцо при институте во дворе двухэтажного домика с узкими крутыми деревянными лестничными ступенями размещался морг, куда доставили тело покойного. Комната-анатомичка на втором этаже была с низким потолком, одно окно выходило в сад института усовершенствования врачей, а другое выходило на Московский зоопарк. Помещение было обильно загазовано йодоформом. Молодые ассистенты без стариков-светил медицинской науки занялись анатомированием тела покойника. Сначала сняли скальп и начали распиливать череп нежной с маленькими зубчиками медицинской пилкой, но затем им эта процедура, показалось, занимает много времени и они пилку заменили на более большую, с крупными зубцами. Дежурившему в комнате-анатомичке офицеру охраны Кисельникову Георгию Матвеевичу медики, производившие вскрытие, сообщили, что мозг И.В. Сталина по весу на сто грамм больше мозга В.И. Ленина. Попутно они обнаружили в легких анатомируемого мелкие частицы угольной пыли, а также что левая рука суше правой и имеет темную вмятину — пулевое ранение, полученное еще в боях за Царицын на фронтах гражданской войны. Всю жизнь И.В. Сталин оберегал эту руку в тепле и обычно в домашних условиях левый рукав костюма не снимал.

86. Утром 6 марта из правительственного сообщения для народа СССР и всего мира стало известно, что 5 марта 1953 г. в 9 часов 50 минут вечера после тяжелой болезни скончался Председатель Совета Министров СССР и Секретарь Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза Иосиф Виссарионович Сталин.

87. 5 марта была образована комиссия по организации похорон. «Соратники», ждавшие его смерти, в спешке поделили руководящие портфели государственной власти. Светлым пятном в этом дележе есть то, что не забыли вызванного И.В. Сталиным с Урала Георгия Константиновича Жукова. Его они назначили вопреки желанию военного министра Булганина; на назначении Г.К. Жукова первым заместителем военного министра СССР настоял Н.С. Хрущев, исполнявший обязанность секретаря ЦК КПСС, будучи первым секретарем Московского комитета КПСС.

88. Прикрепленный И.В. Сталина подполковник Василий Михайлович Туков был назначен ответственным за организацию похорон. Из морга на Садово-Кудринской улице он доставил в гробу тело И.В. Сталина в Колонный зал Дома Союзов. Вскоре прибыл и сам председатель Комиссии по организации похорон Иосифа Виссарионовича Сталина Н.С. Хрущев. На высоком постаменте на носилках с длинными держателями гроб был установлен в центре Колонного зала напротив двух дверей — входов в зал. Между этих дверей со стороны фойе расположили в вертикальном положении крышку от гроба по христианским православным канонам похорон. Над установленным гробом Хрущев начал предлагать устроить шатер из знамен, нависающих над покойным. Я присутствовал при этом разговоре членов комиссии и вслух высказал свои мысли Хрущеву. Он знал, с кем разговаривает, и согласился со мной, что не надо прятать под знамена вождя, все, кто придет проститься с ним, увидят его, не рассеивая своего внимания на предлагаемых атрибутах. Члены комиссии согласились с моим мнением. В комиссии кроме председателя — Н. Хрущева были Л.М. Каганович, Н.М. Шверник, A.M. Василевский, Н.М. Пегов, П.А. Артемьев, М.А. Яснов.

89. Тем временем комендант «Ближней» И.М. Орлов привез форму генералиссимуса. Но чтобы не беспокоить покойника надеванием, мундир по шву его спинки распороли на две части и через рукава костюма надели на усопшего.

90. У подножия постамента среди орденов и медалей покойного впервые появилась здесь не врученная, а вернее не принятая при жизни И.В. Сталиным награда — Золотая звезда Героя Советского Союза.

91. Среди тех, кто пришел проститься с И.В. Сталиным, был и маршал Советского Союза Г.К. Жуков. Он был отозван И.В. Сталиным в Москву из Уральского военного округа буквально за неделю до траурных событий и должен был прибыть на встречу в ближайшие дни, но состоялась встреча только у гроба.

92. Поздно ночью, когда прекращался доступ прощающихся в Колонный зал, наступала пора работы медиков. Гроб почему-то сделали большой, длинный, не по размеру, и чтобы не было смещения тела, в ноги усопшего пришлось положить несколько упаковок ваты. Для гроба были изготовлены две крышки. Одна обычная, ее оставили в фойе, а вторая имела сверху отверстие в районе головы покойника, покрытое сферическим, прозрачным стеклом из триплекса. Эту вторую крышку разместили в зале за гробом. Там Дьяков — врач, который всюду с нами ездил и в обязанности которого входила проверка продуктов для охраняемого, провел по стеклу крышки пальцем крест-накрест и, обращаясь ко мне, сказал: «Вот и все, Юра. Крест ему».

93. Неумолчно звучит в Колонном зале торжественно-скорбная музыка, в радиорубке под потолком зала, наблюдая за залом сверху, читают скорбные стихи Алексей Сурков и Константин Симонов. Буквально за одни сутки хор Большого театра разучил траурную песнь Петра Ильича Чайковского. До этого песнь исполнялась только два раза в России. Со сцены Колонного зала, у гроба, перед выносом покойного хор исполнил, провожая его в последний путь, эту заупокойную литургию. 8 марта в это же время по предписанию Патриарха Московского и всея Руси Алексия Первого во всех приходах русской православной церкви проходили поминальные службы по усопшему Иосифу.

94. 9 марта советский народ и народы всего мира, представленные своими делегациями и представителями, провожали в последний путь человека, вершившего судьбами мира. Гроб накрывают крышкой с выступающим сферическим отверстием. На крышке закреплена военная фуражка генералиссимуса Советского Союза.

95. Четыре офицера выездной охраны И.В. Сталина бережно поднимают гроб с постамента и передают его в руки соратников покойного и еще только одного иностранного представителя — главы китайской партийно-правительственной делегации, премьера Государственного административного совета Китайской Народной Республики товарищу Чжоу Эньлаю. С непокрытыми головами процессия направляется из зала. В фойе мне, идущему с левой стороны, пришлось оказать помощь несущим правой рукой гроб — в левой у каждого из них был свой головной убор. Чтобы не было сбоя и нежелательного наклона гроба при перехвате рук при одевании, я брал у каждого из них головной убор и поочередно одевал на их головы, не прерывая движения.

96. Процессия направляется к выходу. При спуске по широкой мраморной лестнице Колонного зала в отсутствие посторонних лиц началась перебранка среди несущих гроб. На нижних ступеньках лестничного марша оказались впереди идущие низкого роста, а позади гроба — высокие ростом Каганович и Булганин. И вот по ним «передние» и начали словесный обстрел. Особенно изощренно усердствовал в употреблении мужской словесной брани Берия. Ему вторил Маленков. А началось все из-за того, что тяжесть гроба переместилась вниз, на впереди идущих. Задним несущим следовало гроб опустить чуть ниже своего плеча, создав ему горизонтальное положение. К выходу на улицу, на публику, как ни в чем не бывало, когорта успокоилась. (c)

Даю слово прикреплённым к Сталину: (часть четвёртая)

97. Офицеры закрепляют гроб на орудийном лафете. Две пары цугом запряженных лошадей медленно трогаются с места в путь. Внешний вид лошадей вызывает боль и стыд за наше военное министерство. Неужели в самой Москве и во всей России не нашлось ничего лучше этих бедных, изможденных и неряшливо убранных лошадей вороной масти?

98. Впереди процессии шли генералы: в их руках подушечки с орденами и медалями усопшего. Непосредственно за орудийным лафетом следуют партийные и советские руководители и члены семьи покойного.

99. Траурная колонна под звуки похоронного марша медленно движется к Красной площади. Воздух тих, не шевелится, мороза в хромовых легких сапогах не чувствуешь. Траурный кортеж останавливается вблизи от Мавзолея Ленина. Воинские части, расположенные на Красной площади, склоняют боевые знамена. Офицеры сталинской охраны снимают гроб с орудийного лафета и передают его партийной когорте. Несколько метров они несут его на руках по Красной площади. Затем офицеры принимают гроб и устанавливают на высоком постаменте, задрапированном красными и черными полотнищами, напротив Мавзолея Ленина.

100. Перед Мавзолеем с правой стороны стояли одетые в дубленочки два мальчика и девочка — стайка внуков И.В. Сталина и члены его немногочисленной семьи. Здесь же в строю, напротив гроба, расположились генералы, у каждого из которых в руках красные подушечки с наградами генералиссимуса.

101. Без нескольких минут 11 часов председатель комиссии по похоронам Н.С. Хрущев объявляет открытым траурный митинг, посвященный памяти И.В. Сталина. Первое слово предоставляется Маленкову. Его речь сухая, как на партийно-хозяйственном активе. Он говорит о священной обязанности, кого неизвестно, но только не об усопшем. Ничего вразумительного от себя сказать не смог и бесцветно, вяло закончил свою речь.

102. Следом выступивший Берия говорил о каких-то успехах народа и о тяжелой сейчас утрате. И все это неискренне, формально. Несколько раз он начинает речь с фразы: «Кто не слеп, тот видит» и так далее. И все его выступление построено так, как бы перед ним стоит слепая аудитория. Его распирало желание закончить свою речь сообщением, что советский народ с единодушным одобрением встретил какие-то решения. Неизвестно где и когда советский народ их одобрил. А далее становится ясно из его слов, что главным из этих решений является назначение на пост председателя Совета Министров СССР, как он говорит, «талантливого ученика Ленина и верного соратника Сталина Г.К. Маленкова». По тону его выступления понятно, что кукушка захвалила петуха для себя с перспективой на будущее.

103. Третьим и последним на митинге выступил В.М. Молотов. Искренне, как старый товарищ, но не по возрасту (он на десять лет моложе того, о ком скорбит), очень душевно отозвался о покойном. От его немного заикающейся от волнения речи веяло теплом человеческих чувств к усопшему.

104. Митинг окончен. Члены правительства поднимают гроб и медленно несут его в Мавзолей, при полном молчании, без руководящих понуканий и грубых слов. Над входом в Мавзолей уже размещены два слова: «Ленин» и ниже «Сталин». Внутри Мавзолея после дневного света зрение не сразу привыкает к подземному освещению. Как только миновали вход в Мавзолей, из рук несущих гроб приняли и понесли офицеры выездной охраны покойного: В. Косарев, Н. Нефедов, А. Кутейников, Ю. Соловьев и я. Офицеры избавили «соратников» от их недостойных понуканий друг друга, как это было на лестницах Колонного зала Дома Союзов. Миновав каскад ступенек, офицеры с гробом спустились в нижний, траурный зал Мавзолея. Предстояло гроб установить в зале на высоком постаменте.

105. У нас в России, как и во все исторические времена, без воровства не обошлось. Нашлись люди, польстившиеся и тайно утащившие венок, возложенный немецкой делегацией то ли восточной, то ли западной Германии. А венок этот, оригинально оформленный, сделан был из какого-то дорогого цветного металла. Так что соблазн был велик.

106. В период прохождения XXII съезда КПСС тайно, под покровом сумерек, якобы в порядке подготовки проведения парада на Красной площади, с нее были удалены все посторонние люди. Площадь была оцеплена. С левой стороны за Мавзолеем была вырыта могила для перезахоронения тела И.В. Сталина. Вечером рабочие строительного управления № 63 треста «Строитель» Главмосстроя во главе с их руководителем Каукаловым сделали обрамление из железобетонных плит по дну и боковым стенкам могилы. А вместо земли на гроб насыпали по объему автомашину раствора бетона. Замуровали якобы для безопасности, чтобы никто не вырыл и не утащил гроб с телом.

107. Перезахоронением руководил генерал Захаров — начальник управления охраны. По его указанию перед выносом из Мавзолея останков И. В. Сталина с мундира генералиссимуса, в котором он лежал в саркофаге, были срезаны пять крупных и несколько мелких золотых пуговиц. Пожадничали, помелочились и здесь, с такими ценностями не могли расстаться. О факте кражи золотых пуговиц рассказал во всеуслышание всему российскому народу сам генерал Захаров, выступая по телевидению почти через сорок лет. И все это без зазрения совести. Воистину, жадность не имеет границ. Позднее рабочие и их начальник Каукалов мне лично рассказали об их проделанной работе на Красной площади в ту ночь. Как они выразились, «похоронили вождя путем».

108. Сразу после похорон И.В. Сталина полковник Иван Васильевич Хрусталев за то, что во время своего дежурства впустил в пустой главный дом сына И.В. Сталина — Василия, был заключен во внутреннюю тюрьму Лубянки и после 10-дневного пребывания там был выпущен. Вскоре он вслед за охраняемым умер.

109. Припоминается, что на кухне главного дома дачи была диетическая сестра, ни с кем практически не общавшаяся женщина, нелюдимая какая-то. После смерти охраняемого ее как ветром сдуло с дачи, хотя до этого она всюду совала свой нос : от холодильника с продуктами до готовой пищи.

110. Ни до, ни после нас в истории управления охраны правительства офицеров охраны не высылали в другие города и веси. С нами, офицерами охраны И.В. Сталина, поступили так впервые, выслав нас на периферию, на работу, не связанную с нашими ранее исполняемыми обязанностями. Тогда мы еще не знали, что в одной из магаданских тюрем-казематов для нас уже готовились персональные погребальные склепы. В управлениях на местах высылки у начальников были пакеты, которые надлежало вскрыть на момент сигнала «Ч» и под конвоем этапировать нас на восток. Сколько было семейных трагедий, понижений офицеров в звании. Генерала Власика продолжали держать в тюрьме. К семье генерала в их квартиру на улице Горького подселили шумливую дворничиху и сделали квартиру коммунальной. Из Москвы выслали всех. Даже парковых рабочих и доярку, которая ухаживала за коровой на даче «Ближняя», и тех не пожалели.

111. Осуществились пророческие слова генерала Власика «меня не будет, хозяина не убережете». (c)

С Медуновым ты не разобрался.

Медунов родился в семье телеграфиста-железнодорожника в 1915 году.

Сослуживцами отца Медунова были родители Андропова.

Медунов при Андропове был назначен заместителем Министра плодоовощного хозяйства СССР.

Медунов благополучно пережил и Андропова и Черненко на этом высоком посту.

Умер Медунов 26 сентября 1999 года.

Рыбонька, откуда ты всё это берёшь?
Лучше один раз дать ссылку чем копипастить километрами текста.

В отношении Сталина его соратники могли действовать, как Иванютина

Иванютина (в девичестве Масленко) (1941-1987) - прозвище "Киевская отравительница".

Хотя судебно-психиатрическая экспертиза и признала Иванютину вменяемой, но отметила такие особенности её психики, как завышенная самооценка, мстительность, обидчивость.

17 и 18 марта 1987 года сразу несколько учеников и работников школы № 16 Минского района Киева оказались в больнице с признаками пищевого отравления. Двое детей - Сергей Панибрат и Андрей Кузьменко, - и двое взрослых скончались практически сразу, остальные 9 человек находились в реанимации. Врачи первоначально подозревали у пострадавших грипп либо кишечную инфекцию, однако некоторое время спустя у пострадавших начали выпадать волосы, что нехарактерно для подобных заболеваний.

По фактам отравлений и смертей было возбуждено уголовное дело, создана следственная группа. Следствие, допросив оставшихся в живых потерпевших, установило, что все они почувствовали недомогание, пообедав в день накануне (16 марта 1987 года) в школьной столовой, причём все они ели гречневую кашу и печёнку.

Когда возник вопрос, контролируется ли кем-либо качество еды в школьной столовой, выяснилось, что отвечавшая за это медицинская сестра-диетолог Наталья Кухаренко умерла за две недели до описываемых событий, по официальным данным - от сердечно-сосудистого заболевания. Однако обстоятельства смерти Кухаренко вызвали у следствия сомнения, в силу чего было решено эксгумировать её тело. В результате соответствующих исследований в тканях трупа Кухаренко были найдены следы таллия. После этого были проведены обыски у всех лиц, имевших отношение к школьному пищеблоку, в том числе и в доме, где проживала Тамара Иванютина, работавшая посудомойкой в столовой школы № 16.

При обыске у Иванютиной была найдена какая-то «небольшая, но очень тяжёлая баночка», заинтересовавшая оперативников и следователей, а потому изъятая и отданная на экспертизу. Лабораторное исследование показало, что в банке находится «жидкость Клеричи» — высокотоксичный раствор на основе таллия, применяемый в некоторых отраслях геологии.

Иванютина была арестована и первоначально написала явку с повинной, признавшись в совершении отравления в школьной столовой 16 марта 1987 года. Поводом к совершению преступления, по утверждению Иванютиной, послужило то, что шестиклассники, обедавшие в столовой, отказались расставлять столы и стулья, и она «решила наказать их». Однако позже Иванютина заявила, что явка с повинной была сделана ею под давлением следствия, и от дачи дальнейших показаний отказалась.

Дальнейшее расследование «дела Иванютиной — Масленко — Мациборы» показало, что Иванютина и члены её семьи (сестра, родители) уже в течение 11 лет (то есть с 1976 года) использовали таллий для совершения отравлений; причём отравления совершались как с корыстной целью, так и просто из чувства личной неприязни. Жидкость Клеричи члены семьи приобретали у знакомой, работавшей в геологическом институте, объясняя ей, что яд необходим для уничтожения крыс. Знакомая призналась, что на протяжении 15 лет не менее девяти раз передавала Иванютиной, её сестре и родителям порции этого вещества.

В начале своей криминальной деятельности Иванютина отравила своего первого мужа, чтобы заполучить его квартиру; супруг скончался. После его смерти Иванютина вышла замуж второй раз, но и в новом браке отравила свёкра и свекровь (умерли с интервалом в два дня) и небольшими порциями яда травила второго мужа (целью было завладение принадлежавшим родителям мужа домом с земельным участком).

В сентябре 1986 года Иванютина устроилась работать посудомойкой в школу. Работа на этой должности, по версии следствия, была нужна Иванютиной для того, чтобы получить доступ к продуктам и пищевым отходам, поскольку она держала большое хозяйство: свиней, кур.

За время работы в столовой Иванютина отравила (помимо уже описанных выше эпизодов) школьного парторга Екатерину Арсентьевну Щербань (скончалась) и учителя химии (выжил), которые препятствовали ей в хищении продуктов из столовой, а также двух учеников первого и пятого классов (выжили) - они попросили у Иванютиной остатки котлет для своих домашних животных.

Также следствие доказало, что старшая сестра Иванютиной, Нина Мацибора, используя ту же жидкость Клеричи, отравила своего мужа и завладела его киевской квартирой. Многочисленные отравления совершали и родители Иванютиной — супруги Масленко: в частности, посредством отравлений ими были убиты сосед по коммунальной квартире и родственница, сделавшая замечание супругам.

Уже находясь в СИЗО, Мария Масленко так объясняла сокамерницам свою жизненную позицию: «Чтобы добиться желаемого, нужно не жалобы писать, а дружить со всеми, угощать. Но в пищу особенно зловредным добавлять яд».

География преступной деятельности семейства не ограничивалась Украиной; доказано, что некоторые преступления были совершены ими и в РСФСР: в частности, Масленко-старший, находясь в Туле, отравил там свою родственницу, подмешав ей яд в самогон. Также члены семьи травили и соседских домашних животных.

Перед судом по обвинению в совершении многочисленных отравлений, в том числе с летальным исходом, предстали 45-летняя Тамара Антоновна Иванютина, её старшая сестра Нина Антоновна Мацибора, а также их родители — Антон Митрофанович и Мария Фёдоровна Масленко. Следствием и судом было установлено, что семья Иванютиной — Мациборы — Масленко на протяжении 11 лет в корыстных интересах, а также по мотивам личной неприязни, совершала многочисленные убийства и покушения на убийства различных лиц посредством отравления их так называемой «жидкостью Клеричи» — высокотоксичным раствором на основе соединений таллия.

По данным заместителя председателя Конституционного суда Украины С. М. Винокурова, работавшего в период расследования дела в должности старшего следователя по особо важным делам в городской прокуратуре Киева, эпизоды, доказанные следствием в рамках расследования дела, относятся к первым случаям использования таллия для отравлений, зафиксированным в СССР.

Всего было доказано 40 эпизодов отравления, совершённых этим семейством, из них 13 — со смертельным исходом. При этом наибольшее число летальных отравлений (9) и покушений на убийство (20) было совершено лично Тамарой Иванютиной.

Судебный процесс продолжался около года; Иванютина в своём последнем слове вины в инкриминируемых ей деяниях не признала и отказалась просить прощения у родственников своих жертв. Все подсудимые были признаны виновными в убийствах и покушениях на убийство, совершённых посредством отравлений.

Иванютина была приговорена к смертной казни — расстрелу, который был приведён в исполнение.

Остальные фигуранты дела были осуждены к различным срокам лишения свободы: сестра Нина — к 15 годам (дальнейшая судьба неизвестна), а отец и мать — к 10 и 13 годам соответственно (умерли в заключении).

На следствии Иванютина призналась, что её мечтой было приобретение автомобиля «Волга». В ходе расследования пыталась подкупить следователя, пообещав ему «много золота». Отказавшись признавать свою вину и раскаиваться в содеянном, пояснила на суде, что у неё «не то воспитание». (с)

https://ru.wikipedia.org/wiki/Иванютина,_Тамара_Антоновна
https://ru.wikipedia.org/wiki/Жидкость_Клеричи

Туда нет доступа.

А где он есть - его вот-вот не будет.

Много информации на бумажных носителях - поэтому я её вручную набираю СЮДА.

Я разве утверждал иное; что Медунова арестовали? Его резко понизили в чине.

Вы такой недогадливый.

Как это понизили?

С КРАЕВОГО уровня Медунов вышел на ВСЕСОЮЗНЫЙ уровень.

Медунов был Первым секретарём КРАЙКОМА, а стал заместителе МИНИСТРА СССР.

Причём заместителем Министра ПЛОДОВО-ОВОЩНОГО хозяйства СССР.

Значит, умело и отменно выращивал и Плоды и Овощи в Краснодарском Крае.

Значит, оправдал доверие и Партии и Правительства.

Андропов ЭТО оценил и вывел Медунова на Всесоюзную Орбиту.

Это резкое понижение.

МОЛНИЯ

Заговорил бывший комендант дачи Сталина.

Оказывается, Хрущёв был главным подхалимом у Сталина.

Потом шёл Берия.

Они забросали Сталина подарками за счет Украины и Грузии. (с)