Лента Peantr'а

⚔️ (https://telegra.ph/file/f36c73da942b2ce8d359f.jpg)«Но пасаран»: кто и куда не пройдёт?

Некоторые люди настолько любят фразу «но пасаран», что используют её при любом удобном случае: в качестве приветствия, прощания или просто как подтверждение/отрицание чего-то. Возможно, вы не встречали таких людей, но мне довелось знать аж нескольких. Никто из них не дал вразумительного объяснения этой привычке, а в случае с коллегой порой доходило до абсурда:

— Гена, пойдёшь обедать?
— Но пасаран!

⚔️ Без истории не обойтись

Выражение ¡No pasarán! имеет очевидно испанское происхождение. Но так ли это? Давайте разбираться.

Франция, 23 июня 1916 года. Уже 123 дня идёт битва при Вердене (сражение немецких и французских войск во время Первой мировой войны). В этот день французский генерал Робер Нивель подписывает приказ, содержащий пророческую фразу «Vous ne les laisserez pas passer, mes camarades» (вы не позволите им пройти, товарищи), которая со временем сокращается до «Ils ne passeront pas!» или «On ne passe pas!» — «Они не пройдут!» — и становится своего рода девизом обороны региона.

В конце года французские солдаты выигрывают трёхсотдневный бой. Победа в этой битве становится символом решимости, о ней поют песни, девиз превращается в крылатое выражение и разлетается по миру.

⚔️ ¡No pasarán!

20 лет спустя, в 1936 году, в начале гражданской войны в Испании лозунг «¡No pasarán!», высказанный коммунисткой Долорес Ибаррури, становится символом борьбы с фашизмом. Также Долорес активно участвует в политической жизни многих коммунистических стран, в том числе СССР, где в память о ней называют пару улиц и выпускают автобиографию с лаконичным названием «Они не пройдут!».

Собственно, совокупность этих факторов и привела к тому, что мы знаем именно испанскую версию. Если бы всё сложилось иначе, мы бы с корявым акцентом говорили «Иль но пасэрон па».

⚔️ И теперь к значению

Единственное правильное применение — выражение намерения отстоять какие-либо позиции или интересы.

Не надо использовать эту фразу без повода, ведь с тем же успехом её можно заменить любым слоганом. Смысла в таком ответе вряд ли станет больше:

— Как дела?
— Просто попей воды!

Автор: @Veliom_f

Кат Катов
25 январь ·

КЛЁН
Гонит осень вдаль журавлей косяк,
так уж вышла жизнь, наперекосяк,
на перекостях, на дурной золе...
Кончился бензин, датчик на нуле.

Сполным баком сил выходил на старт,
и восторг душил, и дурил азарт,
и надежд звенел чистый вечный зов,
жизнь несла вперёд да без тормозов.

Где случился сбой? Не узнать теперь.
Может, не открыл правильную дверь
или зря обнёс берегом порог.
Кто-то сделать смог, ну а ты не смог.

Ждал ли соловья — кружит вороньё,
песен ли хотел — стоны да вытьё
слышатся окрест. Дом твой озверел,
из него идёт чёрный артобстрел.

Мёртвою водой рюмка с горкою,
мне б её накрыть хлебной коркою,
помянуть себя давнею страной,
там, где клён шумел над речной волной.

Дешёвый коммуняцкий пафос... Но пасаран !

А вот как раз франкисты и ПРОШЛИ, разгромив кровожадных коммуняк, расстрелявших за два года войны 8 тысяч 649 католических священников и монахинь :

ПРОШЛИ победоносно и триумфально до Мадрида и Бильбао при огромной поддержке большинства испанского народа.

Антон ,мне кажется нынешние рашисты их переплюнули они уничтожают даже маленьких детей

Татьяна Мэй
10 ч. ·


Грешно, конечно, такими вещами шутить, но с другой стороны, что еще остается. Подрезала у Николая Подосокорского анекдот. Граждане психологи, вы того-этого... аккуратнее там.
...25-летний житель Барнаула получил десять лет тюрьмы за провокационную публикацию в запрещенной соцсети изображения пятна Роршаха, изготовленного за рубежом. Суд выявил на картинке дискредитацию армии, распространение военных фейков, демонстрацию нацистской символики, пропаганду нетрадиционныхценностей, оскорбление чувств верующих, оправдание терроризма, осквернение государственного герба, искажение исторической памяти о Великой Отечественной войне, глумление над ветеранами, клевету на президента и порнографическое изображение мамы одного из следователей.
Соответствующее пятно Роршаха также внесено в перечень экстремистских материалов.

Елена Михалкова.
Как-то раз меня пригласили в московскую библиотеку на встречу детских писателей. Один из них должен был читать свои произведения. А я, надо сказать, неравнодушна к детским писателям. Они в большинстве своем циничные выродки, я таких люблю. Вот и пошла.
И ведь не то чтобы я была совсем отсталая женщина.Феллини обсудить могу, Тальятелле. Но в библиотеке дыхание культуры заставляло ощутить себя немытым питекантропом, ковыряющим в зубах чужим ребром.
Во-первых, фотографии. Библиотека проводила выставку известного фотохудожника на тему "Моя святая Русь". Полсотни снимков, каждый размером с окно.
Там было всё: золотые купола, белые церквушки, беззубые старушки с умильными морщинистыми лицами, могучие казаки в шароварах, девицы в ромашковых венках, волоокие буренки, пшеничные колосья, обязательная капля росы на траве, в которой сверкает солнечный луч, – в общем, весь тот разлюлималинистый трэш, которым заваливают фотостоки сотни владельцев кэнонов и никонов, не ведающих стыда.
Во-вторых, стихи.
Художник умел не только фотоаппаратом. Он ещё знал за поэзию. Каждый снимок сопровождался двустишием. Например, под фотографией зимней речки было написано:
О родина! Ты вся во льду! И я в бреду к тебе иду,
И блики ласково сияют, и прямо в сердце проникают.
А под морщинистой старушкой –
С годами мудрость накопила, в душе сокровища любви.
И пусть бедны ее ладони, ты не стесняясь обними.
У меня в принципе нервная система как у хомяка. Или этих, которые от стресса всю шерсть сбрасывают и копытами делают брык вверх. Шиншиллы. С возрастом еще как-то устаканилось, всё-таки трехразовое кормление – великая вещь. А тогда ещё остро на все реагировала, особенно если в непосредственной близости берёзы и старушки мироточат.
В общем, я себя там чувствовала как пациент инквизиции на процедуре экзорцизма. И единственный луч надежды светил мне во всей этой сусальности – повесть детского писателя, которую автор вот-вот должен был начать читать вслух.
Тут нас как раз и созвали. Рассадили кружочком. В центр вышел красивый мужчина при галстуке. Все притихли.
– Сегодня, – говорит мужчина, – я почитаю вам свой новый роман. Он носит религиозно-сексуальный характер. Экспериментальная проза.
Я в этот момент что-то сказала. Ну то есть как сказала… звук издала. Это был такой очень концентрированный звук. Как если бы Эдмону Дантесу объявили, что ближайшие двадцать лет он проведет в тюрьме, его отец умрет от голода, а его возлюбленная выйдет замуж за конченого урода, и у него не будет детей, а ещё его сбросят в море, но не поплавать, а в мешке для трупов, – так вот, если утрамбовать всё то, что сказал бы по этому поводу Эдмон Дантес, в одно надрывное кряканье, то как раз получился бы этот звук.
Дело в том, что я человек довольно старомодных убеждений. Местами прямо-таки пуританских. Поймите меня правильно: если бы Фельтону миледи станцевала тверк, он бы тоже не обрадовался, хотя казалось бы. Я не люблю, когда мне вслух читают романы религиозно-сексуального характера.
– Иннокентий предавался своей страсти, елозя по ноге избранницы, – с выражением произнёс чтец. – Няня смеялась, краснела, отталкивала Иннокентия, но порочный младенец не отступал. Либидо его, уже вполне мужское, требовало удовлетворения.
Брык.
Следующие двадцать минут я провела в каталептическом ступоре. Изредка из внешнего мира сквозь заслон пробивались фразы «её мраморные ляжки отняли у него дар речи» и «он взялся бестрепетной рукой». У окружавших меня людей лица были до того безмятежные, как будто в их домашней азбуке на букву К был нарисован куннилингус, а на Л – лубрикант.
Нет, я хочу, чтобы вы это представили.
Библиотека. Люстры. Шторы. Развязные гомосексуалисты заманивают Иннокентия в тенеты запретной любви. Студентки беспорядочно спариваются с преподавателями. А вокруг со стен колосится родина. Слезятся старушки. Посмеиваются казаки. Целомудренно сверкает роса.
И блики ласково сияют, и прямо в сердце проникают.
К тому моменту, когда чтец закончил первые три главы, я ощущала себя монашкой в логове демонстративных бэдээсэмщиков. В перерыве я выбралась из зала, пошатываясь и бормоча «Фрикции, фрикции! Лямур де труа!» и мимо казаков и девственниц (тьфу, черт; девиц! девиц!) добралась до выхода.
– Ты лошадка? – спросила кроткая старушка-гардеробщица.
Тут я озверела.
– Нет, – говорю, – не лошадка! Конь, блин, Екатерины Великой.
Гардеробщица, видимо, встречала в храме просвещения и не таких дебилов.
– Была шапка? – терпеливо повторила она.
Я покраснела, схватила шапку и выскочила на улицу.
По улице шла компания крепко подвыпивших людей. Они не употребляли слов "дефлорация" и "адюльтер", а употребляли другие, гораздо более простые слова, в том числе даже и односложные. Некоторое время я шла за ними, наслаждаясь звучанием знакомой с детства речи. Потом вспомнила про шапку, лошадь и гардеробщицу и заржала так, что распугала всех алкашей.
Меня тут спросили, отчего я ничего не скажу о Дне Писателя.
Ну, собственно, вот.

Константин Калачёв:
Россия — это страна, которая всегда готова к ядерной войне, но никогда не готова к наступлению зимы, окончанию зимы, снегопадам, отопительному сезону, оттепели, гололеду, весеннему паводку и демократии.

Прочитал три раза. Второй и третий - не спеша, со все бОльшим удовольствием. Вот дано же людям.. Никогда у меня так получалось, никогда.

По-испански дословно "они не пройдут".

Наташа Киселёва

34 мин. ·


Пресвятые угодники и неугодники, я выдержала эти два часа и вздремнула только пол разочка. Усаживайтесь поудобнее, это ваша любимая шкатулочка прибауток и ужасов «Краткий пересказ». Сегодня у нас «Онегин» Сарика Андреасяна.
Очередной наш ответ Халливуду, который никогда ничего не спрашивает. А мы что ждать будем? Ага, щаз! «Пианисту» Полански мы уже ответили «Свидетелем», сейчас наваляем «Гордости и предубеждению» Джо Райта. Может, все-таки «Онегину» 1999 года с РайфомФайнсом и Лив Тайлер, Наташ? Нет, замахнемся на гордость.
Начинается все с того, что Вдовиченков едет в карете и говорит «Мой дядя самых честных правил». Блин, он что ли играет Онегина? А, нет, он в бакенбардах, видимо рассказчик, то есть наше всё. Вдовиченков очень долго читает стихи, это весь фильм такой будет? О, а вот и Онегин, его играет Виктор Добронравов, которому в жизни 41, но его загримировали так ужасно, выделили все морщины, складки на лбу и залили лицо бронзером, что «молодому повесе» лет 50-55. Хотя в начале романа Онегину 18 лет. Добронравов 10 лет назад играл эту роль в театре, но тогда ему хотя бы было 30 и его не ненавидел гример. Ну, и театр с кино немножечко, совсем чуть-чуть, разные языки и механизмы.
Нам показывают, как Онегин идет на балет с какими-то совсем уж дедами, которые завидуют его молодости. Видимо, у них катаракта. Онегин выдает шутки уровня поручика Ржевского, на этом история про Петербург заканчивается. Слишком быстро, ничего непонятно.
Из-за какого-то дерева выходит Вдовиченков и опять читает стихи, он будет это делать примерно половину фильма, поэтому даже если вы знаете роман наизусть, вы ничего не поймёте в фильме, потому что на вас вечно будет прыгать Валера Филатов из «Бригады». Не знаю, какая задача ставилась перед актером, но читает он монотонно, будто двоечник у доски.
Онегин приезжает в деревню, где умирает его дядя и он становится наследником поместья и состояния. К нему вечером в дом вламывается Ленский (чё?) и говорит «Женек, давай дружить». Эта встреча в фильме почему-то пропитала взаимной неприязнью и злобой. Так выглядят все встречи Онегина с людьми, с какого переляка он всех ненавидит, непонятно, возможно, Женечка у нас социопат. Но вроде бы он просто устал от всего и скучал.
Онегин старше Ленского на несколько лет, но в фильме лет на 20, поэтому он с высоты своей пенсии поучает друга. Сцен с Ленским до дуэли штуки три, их вынужденная дружба не показана никак, поэтому во время дуэли вы испытаете примерно ноль чувств. Но у нас тут снова Вдовиченков со своими комическими куплетами.
Онегин и Ленский приезжают к Лариным. Онегин постоянно везде зачем-то ходит в своем цилиндре набекрень. Они идут по имению и тут Жека в пятидесяти метрах от себя видит ротонду и мчится туда, потому что там Татьяна читает книжку. Как он ее разглядел вообще?
Татьяне Лариной в романе непонятно сколько лет. Литературоведы до сих пор спорят, кто-то даже думает, что ей 13, что довольно странно, тогда Ольге - 11, а Ленский у нас тогда, закрыли тему. В общем, Ларина юная девушка от 15 до 20 лет. Она «дика, печальна, молчалива, как лань лесная боязлива» и «часто целый день одна сидела молча у окна».
У Андриасяна Татьяна Ларина – это сочная милфа за 40. Актрисе Лизе Моряк 30, но мы помним, что гример тут всех ненавидит. Если у Онегина жуткий грим, то у Лариной – жуткий мейк. Smokey eyes вошли в моду ещё в 18 веке по завету Гардемаринов, и тренд сохранился и в веке 19-м, ну, а що. У Татьяны причёска в духе поздней Фурцевой, очень молодежно, да. Она вообще больше похожа на судью из шоу «Час суда» с этим волевым подбородком, а не на боязливую лань. Немного погуглим, Лиза Моряк – жена Сарика Андреасяна, в 2023 году у пары родилась дочь. Вопросов к кастингу я больше не имею. Видимо, все остальные подбирались под любимую женщину механика Гаврилова, поэтому тут у нас не драма первой любви, а кризис среднего возраста.
Первая встреча и диалог Онегина с Татьяной тоже пропитан злобой. Он отнимает в нее книжку, говорит, что это за хрень. Ларина строго просит вернуть книгу. Откуда эта агрессия? Они первый раз друг друга сидят. У Пушкина он жутко ей интересен, она таких никогда не видела, он в точности как герой из ее любовных романов. Ты совсем как во сне, совсем как в альбомах, где я рисовала тебя гуашью.
Потом сцена, когда «юная» Татьяна говорит с маменькой Аленой Хмельницкой и зрителю вообще непонятно, кто из них маменька. Хмельницкая как всегда красотка и играет прекрасно. К ним присоединяется старче Онегин и я уже хрюкаю от смеха.
Судья Фурцева влюбляется в Жеку и решает написать ему письмо. Так, что это у нас тут? Самое пылкое и страстное признание любви в русской литературе, пропитанное стыдом, нездоровой привязанностью и обреченностью? Целый ураган чувств. Отлично, давайте прочитаем его как бухгалтерский отчет за второй квартал. А лучше за третий. Или как приговор в «Часе суда». Худшее прочтение письма Татьяны Лариной во вселенной. Думаю, на монтаже это понимал даже влюбленный режиссер, поэтому драмы решили добавить музыкой. Нас оглушает смесь церковного хора и военного марша, поэтому непонятно, то ли британцы наступают, то ли Дарт Вейдер хоронит кролика Роджера.
Онегин получает письмо и отчитывает Татьяну в той же ротонде. Снова выпрыгивает Вдовиченков и читает стихи, на фоне Танюшки, нам уже кажется, что читает сносно.
Именины Татьяны. Деревня, все в декольте до пупа. Все очень стерильно, гостей мало, актером явно велено ниче тут не пачкать, хотя это дом Лариных и все должно как бы быть обжитым. Онегин опять всех ненавидит, особенно Ленского и пляшет с Ольгой. Выходит Вдовиченков и снова нам объясняет половину фильма.
Дуэль показана очень быстро. Ленский умирает. Онегин вопит «Владимир». Совершенно нет диалога до дуэли, поэтому Онегин показан просто каким-то мудаком-убийцей. И ооооооочень долго показывают гроб Ленского в slow motion. Опять выходит Вдовиченков. Слушайте, а фильм точно нужен был, может, просто аудио-книгу надо было выпустить.
Онегин уезжает из деревни. И здесь нам зачем-то очень долго и крупно показывают колесо его кареты. Ну, мы поняли, у кареты есть колесо, круто. Ну, хорошо, давайте ещё попялимся на колесо. Хорошо, давайте ещё. И ещё. Колесо, ага. Вашу мать, где Вдовиченков, когда он так нужен?
Онегин приезжает на бал в Петербург и встречает там Татьяну, которой уже не 40, а все 60. Она замужем за 90-летним генералом. Жека влюбляется. Не в генерала, а в Татьяну и пишет ей письмо. Добронравов ооооочень хорошо его читает, передает все смыслы и эмоции. Танюшка говорит, что другому отдана и будет век ему верна. Выходит Вдовиченко и читает последние строфы романы.
Я умываюсь святой водой и включаю «Онегина» 1999 года, чтобы забыть предыдущие два часа как страшный сон. Чтобы смотреть в огромные испуганные глаза юной Лив Тайлер и потому что здесь нет Вдовиченкова, которого я нежно люблю, но худший режиссер в истории кино может испортить даже его.

Игорь Иртеньев
12 ч. ·


Респект мой лексике обсценной,
Сокровищнице слов бесценной,
Освобожденных от оков,
Откуда черпали горстями
С трудом терпимые властями
Кибиров, Губерман, Барков.

И я, легко признаю это,
Пивал, пивал в былые лета
Не раз из этого ручья,
Да и сейчас, друзья, не скрою,
К источнику сему порою
Нет-нет да припадаю я,

Затем, чтоб на листе бумаги
Следы волшебной этой влаги
Сплести в затейливый узор.
И что б они там ни орали,
Адепты ханжеской морали, –
Смешон и жалок этот хор.

Но вот чего страшусь всегда я:
А что, коль дева, нах, младая,
Затеет вдруг в какой-то миг
С прыщавым пэтэушным пылом
Мутить своим нечистым рылом
Благословенный мой родник?
2010
ЗЫ. Посвящается squamish.

Помнишь ли ты?

Приготовьтесь кричать: чел скормил (https://t.me/denissexy/7938) генератору песен Suno AI те самые стишки-пирожки из 2011 года — и попросил ИИ спеть их в стиле метал!

Результат убил — из потешных стишков про Олега и г***но получились величественные рок-баллады, достойные Metallica и Evanescence.

Сегодня слушаем весь день на репите.
https://t.me/whackdoor/9028

Уржался.

Зато ему, и "Онегину", и Андреасяну, громко хлопали в "Comedy club".

Анатолий Стреляный
19 ч. ·


У КАЖДОГО СВОЙ
У каждого свой Ленин, свой Сталин, свой Хрущёв, свой Брежнев, свой Горбачёв, свой Ельцин, даже Путин у каждого свой.
Скажи мне что-нибудь о любом из них – и я скажу, каков твой, по моим, конечно, меркам, кругозор, до какой партии ты тянешься и кто ты даже по натуре. Скажу, понятно, только себе.
Дляменя Ленин – это человек, которого, по его словам, всего перепахал Чернышевский книгой «Что делать?». Мечтатель, безумно одержимый коммунизмом, он был уверен, что на энтузиазме бедняков построит этот коммунизм за 10 лет в России, а если повезёт, то и во всём мире. Навсегда осчастливит человечество…
Три года этого строительства ему показали, что без толики капитализма ничего не получится, и он принялся, было, спаривать эти два «изма». «Это означает, – сказал не как-нибудь, а в полный голос, – коренной переворот всех наших представлений о социализме». Не побоялся, то есть, признаться не только себе, но и миру, что затевал величайшее дело, стоившее миллионов жизней, понятия не имея, что это, собственно говоря, такое – социализм-коммунизм.
Невероятный, но всё-таки имевший место случай в истории: величайший фанатик всех времён и народов оказался способным победить свой фанатизм – и тут же помер.
Это, значит, для меня Ленин.
Сталин пришёл в отчаяние, когда, став после Ленина во главе страны, убедился, что гибрид коммунизма и капитализма не работает и что придётся всё-таки оставить одно из двух. Его отчаяние было, скорее всего, бессознательным. Оно почти сразу перешло в ненависть к доставшемуся ему человеческому материалу: никто не хочет что-либо делать как следует, ибо не умеет, а главное – не заинтересован ни материально, ни, в общем, морально. Все халтурят, ловчат и врут, врут, врут.
Вернуть страну в капитализм нечего было и думать – это значило бы покончить с собой. К тому же, он всё-таки верил, что социализм-коммунизм в принципе лучше капитализма. Оставалось взяться за кнут. Не за кнут и пряник, как, может быть, и хотелось бы, а за один кнут, потому что на пряник ничего не оставалось. Ведь кнутом и невиданным ограблением населения, не считаясь ни с какими жертвами, он положил себе в кратчайшие сроки индустриализировать страну – причём, сделать это не просто с помощью, а с огромным участием ненавистного Запада.
Это, значит, для меня Сталин.
Сменивший Сталина Хрущёв верил, что уже почти построенный социализм, вплотную приблизившийся к своей высшей стадии – коммунизму, может обойтись без сталинских зверств, но и без заметных уступок западному образу жизни и правления.
Брежнева можно было бы и пропустить: он положился на самотёк, не допуская, впрочем, особой вольницы, только постановил не доводить дело до войны с Западом.
Горбачёв верил, что социализм может себя хорошо показать, если дать людям почти такую свободу, какая на Западе. Там к тому времени вошло в моду мнение, что человечество может быть поднято на невиданную высоту «социализмом с человеческим лицом» – «демократическим социализмом». Придерживались его, конечно, далеко не все, а только самые увлечённые, велеречивые представители умственного труда, которым надоел скучный, приземлённый капитализм.
Вот Горбачёв и решился взвалить на себя величайшее дело: придать советскому социализму неподдельное человеческое лицо. Это довольно быстро привело к тому, что на пороге встал капитализм, а советская империя почти развалилась.
Ельцин сменил Горбачёва тоже с верой, причем, не менее искренней, но уже не в социализм, пусть с лицом самого Христа, а в обыкновенный капитализм – в то, что уж этот «изм» буквально в считанные месяцы покончит с бедностью. Без этой веры Ельцин не решился бы одним росчерком пера упразднить такую, казавшуюся, да во многом и бывшую, величайшую силу, как КПСС – 20-миллионная правящая партия. Сама по себе она не значила почти ничего, но её аппарат значил всё и умел тоже всё, кроме того, что по своей социалистической природе не могло поддаться никакому умению.
Призванный Ельциным капитализм пошёл шагать по отведённой ему части земной суши, никого, в общем, ни о чём не спрашивая, ни с кем и ни с чем, кроме своей сути, не считаясь, и так хорошо – по российским условиям и меркам – себя зарекомендовал, что сменивший Ельцина Путин ошалел и потерял, по обыкновению русских царей, почти всякую связь с действительностью.
Он уверил себя, что сможет возродить советскую империю и, коль будет она уже капиталистическая и достаточно сильная, то Запад позволит ей взять такую долю власти и влияния в мире, которая вполне устроит русского человека.
Вот так примерно.
Говорить о человеческих качествах этих исторических лиц мне сегодня не хочется.
====================
Спокойный читатель скажет: ну, что ж, автор, у тебя свой взгляд на каждого из этих деятелей, а у меня свой – и на этом поставит точку.
Не совсем спокойный читатель скажет: у тебя, автор, свой взгляд на этих деятелей и, конечно, неправильный, а у меня свой и, безусловно, правильный – и поставит точку на этом.
Совсем неспокойный читатель скажет: ты, автор, рассуждаешь не так, как я, и, значит, неправильно – поэтому ты дурак или негодяй, а скорее и то, и другое.
©Анатолий Стреляный

Публикации в Ленте новостей


Maxim Goryunov
1 ч. ·


слушая ночное британское радио:
ведущий учтиво
- есть какие-то загадки, которые вы разгадали,
после того как отметили
своё пятидесятилетие?
гостья задумчиво
- по крайней мере одна точно есть
- какая?
- она из детства. мои родители из италии,
из деревни на юге. мы регулярно ездили к родственникам и я никак не могла понять
манеру их общения.
ведущий с улыбкой
- слишком громко или слишком быстро?
гостья задумчиво
- я сама говорю громко и быстро, дело не в этом.
- а в чем?
- понимаете - думает - вот, ужин.
мои родственники сидят за столом.
их много, они разных возрастов.
мой, допустим, дядя смотрит на мою бабушку
и что-то говорит ей. громко и быстро.
бабушка в это время смотрит на моих кузенов
и говорит что-то им.
тоже быстро и тоже громко.
мои кузены, в свою очередь, не обращают внимания на бабушку. они смотрят на меня
и вроде бы говорят со мной.
но, если их послушать,
то вообще-то они говорят одновременно
с дядей и тетей, которая говорит с моей мамой.
и при этом все всем улыбаются,
все счастливы.
ведущий с интересом
- да, это загадка. и когда вы её разгадали?
- прошлым летом.
- как это было?
- перед ужином. я смотрела на наш дом стороны.
все собрались и это было слышно.
я смотрела на родню, слушала их голоса
и потом случайно
перевела взгляд на дерево рядом со мной.
на дереве было полно птиц
и они щебетали.
и меня осенило: общение за столом - это такая же природная штука, как щебетание птиц
на этом дереве.
дядя не говорит, дядя щебечет.
и кузены с их детьми
тоже щебечут.
мне не нужно думать о чём говорить с ними.
мне нужно просто говорить и этого будет достаточно.
ведущий с теплотой
- у вас получилось?
- да и когда я уезжала, мне все сказали,
что в этот раз они были особенно рады меня увидеть и услышать

Aleksander Fuchs
Worked at Газета Губернiя, Петрозаводск


ПОСЛЕ ВЫБОРОВ
Представляете, проснется Путин на следующее утро после выборов, а победил Даванков. Или Слуцкий. Или Харитонов. Не важно. Ну, просто, вот как-то так получилось. Демократия же. Подсчитали голоса, глядь, а Путин проиграл. И Голикова такая: «Вы еще молодой кандидат, у вас все впереди. Приходите через 6 лет».
Я тут как раз посмотрел сериал Гая Ричи «Джентльмены». Там после смерти одного лорда зачитывают завещание. Старший сын ждет, когда уже объявят, что он наследуетдворец и титул, как вдруг, бац, и наследником объявляют младшего. Старший в шоке. Он начинает шуметь, метаться, говорить, что это описка, что плевать он хотел на завещание, и начинает швыряться предметами. И Путин тоже такой: «Что? Какая демократия? В жопу демократию!». И принимается махать перепиской Богдана Хмельницкого с вещим Олегом, которые оба вместе лично рекомендовали его во князья.
Но все конфузятся и как-то так бочком выходят из палат. И даже пресс-папье Письков шевелит усами и делает вид, что с ним не знаком. «Извините, - говорит, - мужчина, я вас не знаю». В комнату входят рабочие и начинают выносить мебель. Мол, квартирка, извините казенная, будьте добры освободите стул и коврик, мы их забираем. И маляры уже стенки на кухне под Харитонова перекрашивают.
Путин бросается в Кремль, а его вахтер не пускает. Говорит, что пропуск истек, а без пропуска не положено. Шойгу не берет трубку, Лавров не узнает, а Нарышкин демонстративно звонит в милицию, чтобы те увезли хулигана куда следует. «Я, - шепчет - тебе, Вова, унижения совбезовского не забыл. Отольются кошке мышкины слезы. Хватайте его, товарищи милиционеры, он маньяк, террорист, власовец и самозванец».
Росгвардия присягает победившему, Золотов целует Слуцкого в перстень, Патрушев, переодевшись Керенским, сбегает на лыжах в Габон, а Кабаева, забрав детей, мячик, ленту и булаву, изящной поступью удаляется в монастырь.
И к вечеру уже Соловьев в прямом эфире поет, что, наконец-то, сатрап низвержен, и заря новой жизни встает над Россией. «Представься, мразь!» – кричит он Путину. Обзывает его питерской сволочью и требует сбросить на него тактическую ядерную боеголовку, начиненную Новичком.
Симоньян рассказывает, как она всю жизнь обожала Зеленского, восхищалась его искрометным юмором, а фильм «Ржевский против Наполеона» пересматривала перед сном каждый вечер на протяжении двенадцати лет. Скабеева выходит из телевизора вся в желто-оранжевом сарафане, с борщом во рту и салом на подносе. А Корчевников в шароварах выплясывает гопака и поет украинскую народную песню «Гандзя рыбка».
Выборы ведь штука непредсказуемая.
На них все, что угодно, может случиться.

Охренеть можно:

Вдовиченков с мордой совкового урки-гопника из спального микрорайона играет роль "солнца русской поэзии" ...

Вот это "кастинг" !

Из группы "Страдающее средневековье"

Саша будет рад, что его и в США читают.
Мы много лет лично знакомы.