Первые годы советской власти в Симбирске: эпидемии тифа и холеры

Сто лет назад не желающих прививаться симбирцев лишали кукурузного пайка.


24 августа 1922 года вступил в должность новый заведующий Симбирского уездного отдела здравоохранения, который составил обширный доклад в пяти частях о состоянии дел. Наибольшее внимание в этом документе уделено печальному положению послереволюционного здравоохранения Симбирска, но нам интересна вторая, лечебно-санитарная, часть. В ней рассказывается об эпидемиях, гулявших по губернии в 1922 году.



Всего с начала года по конец августа острозаразных больных насчитывалось 41 431. Высокая цифра объяснялась отсутствием элементарных понятий о гигиене, антисанитарным состоянием жилищ и питьевых источников и некоторыми обычаями, способствующими распространению заразы. “Всё это факторы могучие, которые, несмотря на упорную борьбу с ними, имеют широкое развитие и неизменное существование в Симбирском уезде и ведут в течение целого ряда лет к движению эпидемий”, - говорится в докладе. Распространялись болезни по железным дорогам.

“На первом месте опять грозными эпидемиями встают тифы: сыпной, возвратный и брюшной… Сыпной и возвратный тифы, проделавшие в 1919 г и 1920 г колоссальные эпидемии, в 1921 г. пошли на убыль и совсем было стихли, но тяжелые условия существования крестьянской массы, принудившие их искать дешевого хлеба путем постоянных разъездов (источник эпидемии - железная дорога), привели к тому, что к концу 1921 года сыпной и возвратный тифы стали сильно расти и дали за 1922 год: сыпной - свыше 4000 случаев, возвратный - свыше 3000. Интересно отметить, что максимум заболеваний падает на весенние месяцы”. Последнее, скорее всего, связано с тем, что весной в деревнях, где доедали последние запасы хлеба, начинался голод и крестьяне ездили по железной дороге активнее обычного.

Здравоохранение региона оказалось перед болезнями бессильно: “В отношении борьбы с указанными эпидемиями Уздравотдел являлся лишь наблюдателем, ибо на посылку отрядов, а также на устройство дезинфицирующих камер при участковых больницах средств у Уздравотдела не было и его стремление было лишь одно - сохранить все больницы функционирующими”.


За неимением средств советская власть боролась с эпидемиями наглядной агитацией, которая хоть и была весьма талантливой, но делу помогала мало

Брюшной тиф до 1921 года в Симбирской губернии проявлялся мало, отмечаясь лишь небольшими короткими вспышками. Однако все условия для большой эпидемии были созданы. В докладе рассказывается, что воду население берёт из Волги и Свияги и туда же “валит навоз и нечистоты и, главным образом, очень охотно укрепляет ими берега”. Нам сейчас это кажется диким, а сто лет назад врачам казались странными их заботы о гигиене: “На-вид, как будто, странно говорить, почему де население не может проводить свалку навоза и нечистот в поле, одним словом, соблюдать элементарные условия гигиены, когда в 1921 году люди десятками умирали и их неделями не убирали на таких больших трассах как Буинское шоссе”.

В условиях берегов из навоза и разлагающихся трупов на дорогах брюшной тиф нашёл самую благоприятную почву и в 1922 году дал 1873 случая заражения, что в два раза больше чем в 1921 году. Этот момент докладчика сильно волновал, поскольку он понимал, что в участковых больницах нет средств на диету для больных брюшным тифом и болезнь грозит унести много жизней. Заведующий беспокоился не зря, вскоре после выхода доклада в губернии началась эпидемия, в которой погибли тысячи людей.
Но не только тифы убивали симбирцев сто лет назад. На фабрике в Ишеевке случилась вспышка оспы. Причём эта болезнь уже была медициной давно побеждена, первую прививку от оспы в России сделала ещё Екатерина Великая. Однако до Ишеевки за эти столетия вакцина так и не доехала. “Опасения, высказанные на одном из съездов участковых врачей, относительно трудности выполнения производства противооспенной прививки из-за перевозочных средств, оправдались… всего зарегистрировано 119 случаев оспы”, - говорится в докладе. Вспышку удалось быстро погасить.

Дело, похоже, было не только в хорошо знакомом нам недопроизводстве вакцины, но и в ещё более знакомом нежелании людей прививаться. Об этом заведующий упоминает, когда рассказывает о другой грозной болезни - холере, с которой нашим предкам в 1922 году повезло.

“Азиатская холера, судя по эпидемии 1921 года, в текущем году должна была быть большой, но ожидания не оправдались. Всего по Симбирскому уезду было зарегистрировано 5 подозрительных по холере случаев. Отсутствие холерной эпидемии объясняется очень вялым движением по Волге и своевременными мерами, принятыми в Симбирске, в отношении содержания санитарного состояния, а также не жарким летом. Тем не менее, впервые было предпринято широкое привитие противохолерной сыворотки, правда, путем ограничения выдачи кукурузного пайка не желающим прививать её”.



Интересно заведующий рассказал о смертности. Конкретные цифры в докладе не приводятся, но даётся несколько странный статистический анализ: “В результате тяжелого экономического положения эпидемии свирепствуют, сменяя одна другую, ведут к ослаблению здоровья и унося с собой много жертв. За 7 месяцев 1922 года смертность в два раза превышает рождаемость в Симбирском уезде, таким образом равна 0,476.

Причем смертность от голода повышается по мере увеличения возраста. Всего меньше смертность от голода в возрасте до 1 года и всего больше в возрасте от 16 лет. Смертность от других причин всего больше в возрасте до 1 года, которая превышает превышает смертность от года до 16 лет”.

Последний абзац трудно понять. Вообще-то младенческая смертность от голода в аграрных обществах была распространена настолько, что серьёзно влияла на общую статистику продолжительности жизни, из-за чего теперь многие думают, что в прошлом люди жили до 30 лет. Почему в Симбирске сто лет назад всё было наоборот и младенцы от голода умирали меньше, чем дети постарше, неспециалисту разобраться нелегко. Если у вас есть объяснение такой аномалии, поделитесь им в комментариях.

Максим Кузнецов.