И пальцы просятся к перу.... О поэтах и всякой поэзии.

Зачем?

Скажи слова палянiца,
Ты москалiк або хто?
Отъебiсь от мi дурнiца
Не узнал? Я , дiд Пiхто.

Свеча в подвале. Мариуполь.
Тень от руки на потолке.
Дрожит при каждом громком звуке
И кто то стонет в уголке.

И каждый здесь живет надеждой,
Бог даст и наши победят
И бьется сердце под одеждой
В надежде , что войдет солдат

И скажет :-Выходите люди
Мы отогнали эту мразь
По вам стрелять никто не будет
И жизнь по новой началась.

Дрочелло, ты ошибся (дважды в одном слове) в написании проверочного слова - паляниця
Можешь не благодарить.

Мать говорит Христу:
— Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ:
— Мертвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
Бродский

Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из-под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да.
Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклоняться данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.
Бродский

Наивность!
Хватит умиленья!
Она совсем не благодать.
Наивность может быть от лени,
От нежеланья понимать.

От равнодушия к потерям.
К любви... А это тоже лень.
Куда спокойней раз поверить,
Чем жить и мыслить каждый день.

Так бойтесь тех, в ком дух железный,
Кто преградил сомненьям путь.
В чьем сердце страх увидеть бездну
Сильней, чем страх в нее шагнуть.
Таким ничто печальный опыт.
Их лозунг - «вера, как гранит!»
Такой весь мир в крови утопит,
Но только цельность сохранит.
Он духом нищ, но в нем - идея,
Высокий долг вести вперед.
Ведет!
Не может... Не умеет...
Куда - не знает... Но ведёт.
Он даже сам не различает,
Где в нем корысть, а где - любовь.
Пусть так.
Но это не смягчает
Вины за пролитую кровь.

V

Они - в истоке всех несчастий
Своих и наших... Грех не мал.
Но - не сужу...
Я сам причастен.
Я это тоже одобрял.
Всё одобрял: крутые меры,
Любовь к борьбе и строгий дух. -
За дружбы свет,
за пламя Веры, -
Которой не было вокруг.
Прости меня, прости, Отчизна,
Что я не там тебя искал.
Когда их выперло из жизни,
Я только думать привыкал.
Немного было мне известно,
Но всё ж казалось - я постиг.
Их выпирали так нечестно,
Что было ясно - честность в них.
За ними виделись мне грозы,
Любовь... И где тут видеть мне
За их бедой - другие слезы,
Те, что отлились всей стране.
Пред их судьбой я не виновен.
Я ею жил, о ней - кричал.
А вот об этой - главной - крови
Всегда молчал. Ее - прощал.
За тех юнцов я всей душою
Болел... В их шкуру телом влез.
А эта кровь была чужою,
И мне дороже был прогресс.
Гнев на себя - он не напрасен.
Я шел на ложные огни.
А впрочем, что ж тут? Выбор ясен.
Хотя б взглянуть на наши дни:
У тех трагедии, удары,
Судьба... Мужик не так богат:
Причин - не ищет. Мемуаров -
Не пишет... Выжил - ну и рад.
Грех - кровь пролить из веры в чудо.
А кровь чужую - грех вдвойне.
А я молчал...
Но впредь - не буду:
Пока молчу - та кровь на мне.

1963
Н.Коржавин

А как Коржавин Гайдара отлаял!
Сказка!

В пещере (какой ни на есть, а кров!

Надежней суммы прямых углов!),

в пещере им было тепло втроем;

пахло соломою и тряпьем.

Соломенною была постель.

Снаружи молола песок метель.

И, вспоминая ее помол,

спросонья ворочались мул и вол.

Мария молилась; костер гудел.

Иосиф, насупясь, в огонь глядел.

Младенец, будучи слишком мал,

чтоб делать что-то еще, дремал.

Еще один день позади — с его

тревогами, страхами; с «о-го-го»

Ирода, выславшего войска;

и ближе еще на один — века.

Спокойно им было в ту ночь втроем.

Дым устремлялся в дверной проем,

чтоб не тревожить их. Только мул

во сне (или вол) тяжело вздохнул.

Звезда глядела через порог.

Единственным среди них, кто мог

знать, что взгляд ее означал,

был Младенец; но Он молчал.

Декабрь 1995

Бродский

Снег идет, оставляя весь мир в меньшинстве.
В эту пору — разгул Пинкертонам,
и себя настигаешь в любом естестве
по небрежности оттиска в оном.
За такие открытья не требуют мзды;
тишина по всему околотку.
Сколько света набилось в осколок звезды,
на ночь глядя! как беженцев в лодку.
Не ослепни, смотри! Ты и сам сирота,
отщепенец, стервец, вне закона.
За душой, как ни шарь, ни черта. Изо рта —
пар клубами, как профиль дракона.
Помолись лучше вслух, как второй Назорей,
за бредущих с дарами в обеих
половинках земли самозваных царей
и за всех детей в колыбелях.

1986
Бродский

Беспечны, безучастны, беспризорны
Российские безмерные пространства,
Бескрайно и безвыходно просторны,
Безмолвны,безнадежны и бесстрастны.
Губерман

Стихи о зимней кампании 1980 года

В полдневный зной в долине Дагестана…
М. Ю. Лермонтов



I

Скорость пули при низкой температуре
сильно зависит от свойств мишени,
от стремленья согреться в мускулатуре
торса, в сложных переплетеньях шеи.
Камни лежат, как второе войско.
Тень вжимается в суглинок поневоле.
Не́бо — как осыпающаяся извёстка.
Самолет растворяется в нём наподобье моли.
И пружиной из вспоротого матраса
поднимается взрыв. Брызгающая воронкой,
как сбежавшая пенка, кровь, не успев впитаться
в грунт, покрывается твёрдой плёнкой.

II

Север, пастух и сеятель, гонит стадо
к морю, на Юг, распространяя холод.
Ясный морозный полдень в долине Чучмекистана.
Механический слон, задирая хобот
в ужасе перед чёрной мышью
мины в снегу, изрыгает к горлу
подступивший комок, одержимый мыслью,
как Магомет, сдвинуть с места гору.
Снег лежит на вершинах; небесная кладовая
отпускает им в полдень сухой избыток.
Горы не двигаются, передавая
свою неподвижность телам убитых.

III

Заунывное пение славянина
вечером в Азии. Мёрзнущая, сырая
человеческая свинина
лежит на полу караван-сарая.
Тлеет кизяк, ноги окоченели;
пахнет тряпьём, позабытой баней.
Сны одинаковы, как шинели.
Больше патронов, нежели воспоминаний,
и во рту от многих «ура» осадок.


Слава тем, кто, не поднимая взора,
шли в абортарий в шестидесятых,
спасая отечество от позора!

Бродский

В твоих часах не только ход, но тишь. Притом их путь лишен подобья круга. Так в ходиках: не только кот, но мышь; они живут, должно быть, друг для друга. Дрожат, скребутся, путаются в днях. Но их возня, грызня и неизбывность почти что незаметна в деревнях, где вообще в домах роится живность. Там каждый час стирается в уме, и лет былых бесплотные фигуры теряются — особенно к зиме, когда в сенях толпятся козы, овцы, куры.
Иосиф Бродский

Я не то что схожу с ума, но устал за лето
. За рубашкой в комод полезешь, и день потерян.
Поскорей бы, что ли, пришла зима и занесла всё это
— города, человеков, но для начала зелень.
Стану спать не раздевшись или читать с любого
места чужую книгу, покамест остатки года,
как собака, сбежавшая от слепого,
переходят в положенном месте асфальт.
Свобода
— это когда забываешь отчество у тирана,
а слюна во рту слаще халвы Шираза
, и, хотя твой мозг перекручен, как рог барана,
ничего не каплет из голубого глаза.

Август — астры,
Август — звезды,
Август — грозди
Винограда и рябины
Ржавой — август!
Полновесным, благосклонным
Яблоком своим имперским,
Как дитя, играешь, август.
Как ладонью, гладишь сердце
Именем своим имперским:
Август! — Сердце!
Месяц поздних поцелуев,
Поздних роз и молний поздних!
Ливней звездных —
Август! — Месяц
Ливней звездных!
Цветаева

Я помню, помню! Владимир Васильевич!

Мой Телемак,
Троянская война
окончена. Кто победил — не помню.
Должно быть, греки: столько мертвецов
вне дома бросить могут только греки…
И все-таки ведущая домой
дорога оказалась слишком длинной,
как будто Посейдон, пока мы там
теряли время, растянул пространство.
Мне неизвестно, где я нахожусь,
что предо мной. Какой-то грязный остров,
кусты, постройки, хрюканье свиней,
заросший сад, какая-то царица,
трава да камни… Милый Телемак,
все острова похожи друг на друга,
когда так долго странствуешь; и мозг
уже сбивается, считая волны,
глаз, засоренный горизонтом, плачет,
и водяное мясо застит слух.
Не помню я, чем кончилась война,
и сколько лет тебе сейчас, не помню.

Келдыш Монти
"Я иногда сходил за умного,
одет, обут и при лавэ,
но как-то возле бара шумного
я получил по голове.
...
На дивный берег детства сосланный
в любом цитирую ЛИТО
стихи, написанные сёстрами -
Бриджит и Агнией Барто."
(Александр Габриэль)

... Теперь порою в лобной области
Нешибко мыслит голова.
Врачи открыли мне подробности -
Не раз мне врезали, а два.

Когда-то был большим учёным я
В Магнитогорске-на-Неве.
А тут однажды мысли чёрные
Пришли сквозь дырку в голове.

А мне б в рубашечке фланелевой
Сидеть с графинчиком вина -
Послушать Месси Лионелева,
И Салтыкова-Куприна!

Хочу в село... житья мужицкого -
Лопата, грабли, долото...
Под плавный майонез Дзержинского
Гадать на картах Шапито...

Гордясь ледовыми победами...
Как ловко, чёрт меня дери,
Справлялись с чехами да шведами
Мобильный-Фёдоров-Кюри!

Я помню детство голопузое -
Шалаш, поход, рюкзак, портвейн -
Мечтал быть Паркинсоном Крузо я,
Встречаться с Розой Лихтенштейн

И Кларой Сюткин - по-домашнему...
Летать по странам-городам!
В Париж с Фаллопиевой башнею
И мавзолеем Нотр-ван-Дамм...

Порой подводит память девичья.
Я как-то выглянул в окно
И, как в квадрате Макаревича,
Увидел Мерилин Махно.

Осталась милою джазисткою,
В сердцах у многих россиян...
А рядом - лошади Бжезинского
И Мариэтта Д'Артаньян...

Воспоминаниями детскими
Укроюсь от судьбы гримас -
И вновь поскачут за подвесками
Атос, Христос и Фантомас!

Как часто в тихой звездной полночи
Глядят в меня, как жар, горя,
Глаза Алёши Ростроповича
С картины "Три поводыря"!

В который раз нам это слышать:
“Вновь у ворот стоит беда,
Сцепите зубы, надо выжить”.
О, русский Бог, а жить когда?!.
Н.Зиновьев

Я не пойму, куда все делось?
Ты, если знаешь, подскажи:
Где духа мощь и сердца смелость?
Где доброта людской души?

Или с рожденья наши души
Не посещала доброта?
Боясь в ответ услышать “да”.
Я в страхе закрываю уши.