СТАЛИН

Я про 50-е.
А судимых в армию не брали вплоть до второй половины 60-х.

В том месте, где тебя тяжёлым ударили. Распездал. Не заставляй меня тебе хамить

Чё ты мне рассказываешь, когда я в этой системе работал (по хозяйству), вылезает такое хрюкало перед строем и выбирает в нём уголовного вида дебила назначить его сержантом.

Потом будут все преступления скрывать, абы он всех держал в страхе. Но вон Графоман и Флекс считают такое поведение нормальным для самцов гамадрилов.

Это правда не согласуется с уголовным кодексом (там вместо фальшивой "дедовщины" перечислены конкретные статьи), но как иначе поддерживать иерархие в стае обезьянок? К тому же везде и всегда так (это любимая песня укрывателей - никогда и нигде не было, это совершенно уникальное явление, уголовного типа военщина бывает, конечно, но без повального призыва, а в цивилизованных странах ничего подобного), хотя даже в совке до 60-х были другие нравы.

Я, конечно, очень дико извиняюсь, вопрос деликатный, но:

.

Ну, если рабство имеет какое-то отношение к марксизму, тады да.
Советский закон о всеобщей воинской обязанности появился синхронно
с ежовщиной - и то, и другое было связано с рекрутированием неоплаченной
рабсилы в разные сферы.

К марксизму имеет отношение уникальная система поголовного призыва и укрывательства массовой уголовщины по чисто коммунистическим обоснованиям.

Такой же закон был о "тунеядстве", скажем, все сознательные труженики и должны строить утопию.

А в немыслимо раздутой армаде все эти сознательные труженики готовятся защищать и экспортировать.
Почему всё скрывали, очевидно, в самой лучшей и счастливой стране там не малолетние подонки, а замечательная молодёжь.

Укрывательство понятно: честь мундира. Вещь чисто феодальная. Сталина кто-то называет теперь
капиталистом-Фордом, но на самом деле Сталин реставрировал монархию времен Николая I
с какими-то элементами, делающими эту модель совместимой с современным сталинскому СССР
миром. Феодалы, надо сказать, - публика весьма претенциозная и верят, например, что если
на них расшитый золотом погон или рукав - то они какие-то особенные и, например, неподотчетны
окружающим. Анекдот, но это так.

Рабсила полуфеодальному СССР была нужна в любых формах, поскольку страна конкурировала
с рыночными экономиками, а в СССР добавленная стоимость рождалась в муках. Тунеядец -
это стихийный капиталист, неподотчетный человеку в мундире. Непорядок. Речь шла не о сознательности,
это был скорее оклик околоточного: "Все в стойле, а ты, падла, что - рыжий?"

Так и сейчас скрывают. посмотри шамсутдиниану: военные на корню отрицают
дедовщину, Шойгу отрицает: в российской армии не малолетние подонки, а замечательная молодежь.

Столь же феодальная, как Флекс граф де Тулуз.

Что-то плохо отрицают, вот в совке комар носа не подточит.

Я тебе говорю, ТАКОЙ мерзости не бывало никогда и нигде.

При царе солдатня была поганая, но тебе бы повестки не прислали. До отмены крепостного права рекрутов считали скотиной, но их было очень мало. Во время Крымской войны пришлось набирать ополчение из кого попало. После реформ тоже далеко не все служили и тебя могли мобилизовать только фактически на мировую войну.

Вообще, армии в старину не могли раздуть по банальной причине - денег мало. Так английские короли в Средневековье собирали вассалов на войну, а Тюдор запретил частную дружину, чтобы не было восстаний, и Елизавета I оказалась вообще почти без войска. Испанская армада пыталась доставить около 50 000 десант, если бы это удалось - Англия была беззащитной, иди и делай чего хочешь.

Наёмников, понимаешь, надо кормить. И это в основном взрослые дяди, между которыми абсолютно другие отношения. Убить могли, а вот измываться систематически абсурд.

Да и нравы кругом отличные. Ни в одной из 14 республик такой колонии малолетних уголовников нет. Это чисто совково-москаляцкое, куда раньше заносило чужих. Никакие чурки так себя не ведут, даже хохлы иные, не говоря о европейцах.

Ты повторяешь обоснования массы офицерья. которое так и заявляло - это нормально для самцов гамадрила и так везде всегда (что ложь наглая), ну так я и предлагаю тебя туда отправить на машине времени. Расскажешь нам, как тебе служится -

Хлопца встретила
Дружная, боевая семья,
Всюду были товарищи,
Всюду были друзья!

Мало, кто помнит, НО школьное образование в СССР было ПЛАТНОЕ.

В своё время.

Например, учёба в старших классах школы обходилась в 150 рублей в год (в Москве, Ленинграде и столичных городах союзных республик - 200 рублей в год).

Для справки: средний размер ежемесячной заработной платы в 1940 году составил 331 рублей, в 1945 году - 434 рублей.

Сельские труженики в те времена вообще работали за трудодни и не получали зарплаты, так что их дети учиться в старших классах гарантированно не могли.

Платное обучение было отменено Постановлением Совета Министров СССР "Об отмене платы за обучение в старших классах средних школ, в средних специальных и высших учебных заведениях СССР" лишь в 1956 году.
_______________________________________

Постановление СНК СССР «Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначений стипендий»

Учитывая возросший уровень материального благосостояния трудящихся и значительные расходы Советского государства на строительство, оборудование и содержание непрерывно возрастающей сети средних и высших учебных заведений, Совет Народных Комиссаров СССР признает необходимым возложить часть расходов по обучению в средних школах и высших учебных заведениях СССР на самих трудящихся и в связи с этим постановляет:

1. Ввести с 1 сентября 1940 года в 8, 9, и 10 классах средних школ и высших учебных заведениях плату за обучение.

2. Установить для учащихся 8-10 классов средних школ следующие размеры платы за обучение:

а) в школах Москвы и Ленинграда, а также столичных городов союзных республик – 200 рублей в год;

б) во всех остальных городах, а также селах – 150 рублей в год.

Примечание. Указанную плату за обучение в 8-10 классах средних школ распространить на учащихся техникумов, педагогических училищ, сельскохозяйственных и других специальных средних заведений.

1. Установить следующие размеры платы за обучение в высших учебных заведениях СССР:

а) в высших учебных заведениях, находящихся в городах Москве и Ленинграде и столицах союзных республик, - 400 рублей в год;

б) в высших учебных заведениях, находящихся в других городах, - 300 рублей в год.

Председатель Совета Народных Комиссаров Союза ССР Молотов
Управляющий Делами Совета Народных Комиссаров СССР Хломов

Москва, Кремль. 2 октября 1940 год №1860

Не ври, сейчас нет замечательной поросли строителей коммунизма, сами бабуины со звёздами на погонах, конечно, этого стрелка тихо придушили бы по совковой опять же повадке, но Шойгу, Сердюкова и Иванова ненавидят, а те их.

Это гражданские министры, которые по крайней мере увеличивают контракт и срок уже год.

Все жили вровень, скромно так, система коридорная:
На тридцать восемь комнаток всего одна уборная.
Здесь на зуб зуб не попадал, не грела телогреечка,
Здесь я доподлинно узнал по чём она - копеечка. (с)

Да нет. это просто не имеющий бумажки о трудоустройства, уверяю тебя, и только.

Московия к этому имеет отношение, а совок (не марксов коммунизм) - одна из московитских
конформаций.

Depends on. Сакалаукаса не придушили.

А с чего он живет? Если гонит самогон - уже предприниматель.

В перестройку, когда идеология валилась, до неё придушили бы 100%.

Та же Московия по вашей коммунистической теории призыва не имела.

В солдатчине вообще ничего хорошего нет, но так и считали.

И за одной чертой закона
Уже равняла всех судьба:
Сын кулака иль сын наркома,
Сын командарма иль попа...

Клеймо с рожденья отмечало
Младенца вражеских кровей.
И все, казалось, не хватало
Стране клейменых сыновей.

Нет, ты вовеки не гадала
В судьбе своей, отчизна-мать,
Собрать под небом Магадана
Своих сынов такую рать.

Не знала, где всему начало,
Когда успела воспитать
Всех, что за проволокой держала,
За зоной той, родная мать...

Средь наших праздников и буден
Не всякий даже вспомнить мог,
С каким уставом к смертным людям
Взывал их посетивший Бог.

Он говорил: иди за мною,
Оставь отца и мать свою,
Все мимолетное, земное
Оставь -- и будешь ты в Раю.

А мы, кичась неверьем в Бога,
Во имя собственных святынь
Той жертвы требовали строго:
Отринь отца и мать отринь.

Забудь, откуда вышел родом,
И осознай, не прекословь:
В ущерб любви к отцу народов --
Любая прочая любовь.

Ясна задача, дело свято, --
С тем - к высшей цели - прямиком.
Предай в пути родного брата
И друга лучшего тайком.

И душу чувствами людскими
Не отягчай, себя щадя.
И лжесвидетельствуй во имя,
И зверствуй именем вождя.

Любой судьбине благодарен,
Тверди одно, как он велик,
Хотя б ты крымский был татарин,
Ингуш иль друг степей калмык.

Рукоплещи всем приговорам,
Каких постигнуть не дано.
Оклевещи народ, с которым
В изгнанье брошен заодно. (с)

Ты лунатик? Сейчас миллионы живут за счёт чего угодно, если законно, никого не тронет.

О памяти

Забыть, забыть велят безмолвно,
Хотят в забвенье утопить
Живую быль. И чтобы волны
Над ней сомкнулись. Быль - забыть!

Забыть родных и близких лица
И стольких судеб крестный путь -
Все то, что сном давнишним будь,
Дурною, дикой небылицей,
Так и ее - поди, забудь.

Но это было явной былью
Для тех, чей был оборван век,
Для ставших лагерною пылью,
Как некто некогда изрек.

Забыть - о, нет, не с теми вместе
Забыть, что не пришли с войны, -
Одних, что даже этой чести
Суровой были лишены.

Забыть велят и просят лаской
Не помнить - память под печать,
Чтоб ненароком той оглаской
Непосвященных не смущать.

О матерях забыть и женах,
Своей - не ведавших вины,
О детях, с ними разлученных,
И до войны, и без войны.

А к слову - о непосвященных:
Где взять их? Все посвящены.
Все знают все; беда с народом! -
Не тем, так этим знают родом,
Не по отметкам и рубцам,
Так мимоездом, мимоходом,
Не сам, так через тех, кто сам...

И даром думают, что память
Не дорожит сама собой,
Что ряской времени затянет
Любую быль, любую боль;

Что так и так - летит планета,
Годам и дням ведя отсчет,
И что не взыщется с поэта,
Когда за призраком запрета
Смолчит про то, что душу жжет...

Нет, все былые недомолвки
Домолвить ныне долг велит.
Пытливой дочке-комсомолке
Поди сошлись на свой главлит;

Втолкуй, зачем и чья опека
К статье закрытой отнесла
Неназываемого века
Недоброй памяти дела;

Какой, в порядок не внесенный,
Решил за нас особый съезд
На этой памяти бессонной,
На ней как раз поставить крест.

И кто сказал, что взрослым людям
Страниц иных нельзя прочесть?
Иль нашей доблести убудет
И на миру померкнет честь?

Иль, о минувшем вслух поведав,
Мы лишь порадуем врага,
Что за свои платить победы
Случалось нам втридорога?

В новинку ль нам его злословье?
Иль все, чем в мире мы сильны,
Со всей взращенной нами новью,
И потом политой и кровью,
Уже не стоит той цены?
И дело наше - только греза,
И слава - шум пустой молвы?

Тогда молчальники правы,
Тогда все прах - стихи и проза,
Все только так - из головы.

Тогда совсем уже - не диво,
Что голос памяти правдивой
Вещал бы нам и впредь беду:
Кто прячет прошлое ревниво,
Тот вряд ли с будущим в ладу...

Что нынче счесть большим, что малым -
Как знать, но люди не трава:
Не обратить их всех навалом
В одних непомнящих родства.

Пусть очевидцы поколенья
Сойдут по-тихому на дно,
Благополучного забвенья
Природе нашей не дано.

Спроста иные затвердили,
Что будто нам про черный день
Не ко двору все эти были,
На нас кидающие тень.

Но все, что было, не забыто,
Не шито-крыто на миру.
Одна неправда нам в убыток,
И только правда ко двору!

А я - не те уже годочки -
Не вправе я себе отсрочки
Предоставлять. Гора бы с плеч -
Еще успеть без проволочки
Немую боль в слова облечь.

Ту боль, что скрытно временами
И встарь теснила нам сердца
И что глушили мы громами
Рукоплесканий в честь отца.

С предельной силой в каждом зале
Они гремели потому,
Что мы всегда не одному
Тому отцу рукоплескали.

Всегда, казалось, рядом был,
Свою земную сдавший смену.
Тот, кто оваций не любил,
По крайней мере знал им цену.

Чей образ вечным и живым
Мир уберег за гранью бренной,
Кого учителем своим
Именовал отец смиренно...

И, грубо сдвоив имена,
Мы как одно их возглашали
И заносили на скрижали.
Как будто суть была одна.

А страх, что всем у изголовья
Лихая ставила пора,
Нас обучил хранить безмолвье
Перед разгулом недобра.
Велел в безгласной нашей доле
На мысль в спецсектор сдать права,

С тех пор - как отзыв давней боли
Она для нас - явись едва.
Нет, дай нам знак верховной воли,
Дай откровенье Божества.

И наготове вздох особый -
Дерзанья нашего предел:
Вот если б Ленин встал из гроба,
На все, что стало, поглядел...

Уж он за всеми мелочами
Узрел бы ширь и глубину.
А может быть, пожал плечами
И обронил бы: Ну и ну! -

Так, сяк гадают те и эти,
Предвидя тот иль этот суд, -
Как наигравшиеся дети,
Что из отлучки старших ждут.

Но все, что стало или станет,
Не сдать, не сбыть нам с рук своих,
И Ленин нас судить не встанет:
Он не был Богом и в живых.

А вы, что ныне норовите
Вернуть былую благодать,
Так вы уж Сталина зовите -
Он Богом был - Он может встать.

И что он легок на помине
В подлунном мире, Бог-отец,
О том свидетельствует ныне
Его китайский образец...

...Ну что ж, пускай на сеновале,
Где мы в ту ночь отвергли сон,
Иными мнились наши дали, --
Нам сокрушаться не резон.

Чтоб мерить все надежной меркой,
Чтоб с правдой сущей быть не врозь,
Многостороннюю проверку
Прошли мы - где кому пришлось.

И опыт - наш почтенный лекарь,
Подчас причудливо крутой, -
Нам подносил по воле века
Его целительный настой.

Зато и впредь как были - будем, -
Какая вдруг ни грянь гроза -
Людьми из тех людей, что людям,
Не пряча глаз, глядят в глаза. (с)

Большой был поэт.