УКРАИНА-9

Заметь, я вот не удивляюсь.

И я не понял Вашего вопроса

Аркадий Бабченко
Девяностые

В фейсбуке очередной флэшмоб. Теперь про девяностые годы. Все постят свои фотографии тех времне и рассказывают пару слов.

Я не любитель флэшмобов, но этот затянул меня с головой. Удивительное дело, как оказалось интересно рассматривать фотографии своих знакомых из тех времен. Кем мы тогда были…

Как ни странно, но девяностые ассоциируются у меня не только с войной. Точнее, они с войной почти и не ассоциируются — вот что странно.

Хотя, безусловно, та война была абсолютно чернушной. Эталонным дерьмом, без примесей.

В том числе и для меня. Отец умер от инсульта. Через две недели после него умерла бабушка. Вторая бабушка торговала шоколадками по электричкам, чтобы откупить внука от армии. Мама ездили за мной в Чечню, ночевала на блок-постах и все видела своими глазами. Август 96-го, затем дизелятник, уголовное дело по дезертирству, сводчатые подвалы в Лефортово, дурка, сортировка «Груза-200" на вокзалах в Москве… Блин, у меня даже собака тогда сдохла.

А до этого — девяносто третий, по Таганке ходят танки, расстрел Парламента осколочно-фугасными, трассера на Арбате, пьяная возбужденная толпа, горка густой артериальной крови с белыми сгустками из бедренной артерии на ступенях мрамора, избиение милиционеров под мостом и крики „убей его!“

А до этого — талоны. Талоны на все. На сахар, на крупу, на макароны, на сигареты, на водку, на туалетную бумагу. И пустые прилавки магазинов. и огромные ценники в сотнях тысяч неденоминированных рублей. И задержки зарплаты родителям — по полгода, по восемь месяцев. И инфляция, сожравшая всю зарплату, когда её наконец-то выплатили.

И какие-то странные зеленые волосатые яйца на вонючих загаженных спонтанных рынках у метро по шесть рублей штука. Столько стоил доллар тогда — шесть рублей. Только потом я узнал, что эти яйца называются „киви“. А попробовал их вообще только в двухтысячных уже, наверное.

Пустой холодильник. Реально пустой. Совершенно нищенская зарплата мамы — учителя русского и литературы, и развал космической отрасли, в которой работал отец.

И еще джинсы-варенки. Двести рублей. Полторы маминых зарплаты. А она мне купила. Не знаю, с каких денег. Не знаю, как копила. Но я безумно хотел. Я чуть не заплакал тогда. Чуть не плачу и сейчас.

И девяносто восьмой, когда, уже вернувшись из армии, однажды за сигаретами я ходил три раза. Я курил тогда „Петр-1", он стоил пять тысяч рублей. Я взял пять тысяч и пошел в магазин. Оказалось, что с сегодняшнего утра они стоят уже пять пятьсот. Я вернулся домой, взял еще пятьсот, и пошел в магазин снова. Но пока я ходил туда-обратно, объявили обеденный курс доллара, и пачка стала стоить уже шесть тысяч.

В общем, все как в „Черном обелиске“ Ремарка.

Ну и братки, конечно же. Куда ж без них.

Вышел из школы — а по улице пули летают, народ жмется к подворотням и в телефонной будке лежит что-то темное, мешковатое, и из него течет красная лужа. В ресторане „Закарпатские узоры“, или, в просторечии“ „Шайба“, что был рядом с моей школой, очередного авторитета ручной гранатой взрывали стабильно чуть не раз в месяц. Братки на черных джипах, расцвет гопников и шпаны с бейсбольными битами, бандитизм, черные риэлторы, трупы бабушек-пенсионеров в канализационных коллекторах, казанские, солнцевские, люберецкие, набержночелнинские, курганские, братва не стреляйте друг в друга и вообще запредельный уровень преступности. В реанимацию можно было попасть просто за то, что недостаточно быстро поехал на зеленый, например.

И гигантская, просто какяю-то тараканья толпа проституток на Тверской, около Госдумы. Как они в прямом смысле слова оккупировали проезжавшие авто — как стаи обезьян на сафари, требующие бананов — и это было противно и страшно одновременно.

Так что какого-то особого умиления от девяностых я не испытываю. То еще времечко было, надо заметить.

Свобода? Да, конечно. Свобода.

Но только свобода не от слова „правовое демократическое государства“. А от слова — безвластие. Это была свобода безвластия.

Делать, действительно, можно было все, что угодно. Но при этом, желательно, чтобы был еще и автомат в багажнике.

Ну и президент-алкоголик, коробка из-под ксерокса, первый „административный ресурс“, голосуй или проиграешь конечно же -тоже.

Но, черт возьми…

Все-таки, черт возьми, было в тех временах что-то безумно свободное, что-то, осмысленное, нацеленное вперед.

Казалось, что все это — бандюки, нищета, инфляция, война, новые русские на „Мерседесах“ у казино в нищей стране, старики-пенсионеры, талоны, стрелки, перестрелки, бандитский беспредел, ментовский беспредел — все это остаточные явления.

Все это не фундамент новой жизни, а осколки старой.

Острые, конечно же, осколки, которые еще больно режутся, которые еще мешают жить, ходить и радоваться жизни, но мы их подметем, очистим и построим все-таки новую нормальную жизнь и страну.

Было ощущение того, что что-то главное уже сделано, что-то главное уже произошло, и теперь осталось только доделать,довести до ума, докрутить, еще немного дотерпеть — и все будет нормально.

Но самое главное…

Люди перестали бояться других людей — вот что.

Люди перестали бояться выражать себя.

Тот взрыв свободного телевидения с запредельными рейтингами, взрыв настоящей политической журналистики, новостной журналистики, взрыв ток-шоу — а половина из них были такого качества, которое нынешним даже и не снилось, и даже политические ток-шоу были, что сейчас кажется вообще невозможным — да и не только телевидения, взрыв вообще всего — бизнеса, торговли, фермерства, каких-то безумных и небезумных изобретателей, рационализаторов, людей с горящими глазами и горящими идеями, взрыв в том числе и клубной культуры, то появление всевозможных фриков, всевозможных суб-культур, панки, байкеры, металлисты, позже депешисты, рэп, рейв, хардкор, „Гагарин-пати“, „Армадилло“, „Мастер“, „Пропаганда“ и даже „Голодная Утка“ — о, и „Голодная Утка“ тоже — тот взрыв всевозможных течений и направлений во всех сферах жизни общества, от фермерства до кислотных сообществ, от фриков до снобистских толкиенистов — вот что харатеризует те времена лично для меня.

Люди начали самовыражаться.

Делать то, что они хотят.

Кто-то — брать в аренду землю, кто-то — красить волосы в оранжевый цвет.

И при этом — удивительное дело — оставаться пусть и противоположными — но полюсами одного единого целого.

Это было время возможностей.

Общество было объединено каким-то общим вектором развития в этом своем Диком Западе лихих девяностых.

Ощущение, напрочь утерянное сейчас.

Вот чем характеризуются те года для меня.

Тогда у нас впереди было — будущее.

Неизвестно какое, но — будущее.

А сейчас у нас впереди — только прошлое.

Да и то — дерьмовое.

Георгий Мирский
Путин загоняет США в ловушку

Это название придумал не я, а Джошуа Ландис, автор статьи в немецкой газете «Вельт» (Die Welt). «Россия, – пишет он в номере от 15 сентября,– использует внешнеполитическую безголовость Запада ( Kopflosigkeit). С одной стороны Европа и США хотят уничтожить террористическую милицию ИГ, с другой стороны – избавиться от Асада. Своими военными движениями в Сирии Путин объясняет: « То и другое вместе не пройдет». Далее говорится о дилемме Запада: либо он поддерживает Россию и использует Асада, чтобы остановить экспансию ИГ и пригасить наплыв беженцев в Европу, либо продолжает борьбу с Асадом и поэтому должен будет принять у себя много новых беженцев. Заключение автора: «Кто хочет затормозить движение беженцев в Европу, не должен уничтожать Асада».

Мы видим здесь неординарный подход к проблеме: речь идет о беженцах, захлестнувших Европу и становящихся для нее кошмаром. Чтобы от этого избавиться, надо прекратить войну, уже превратившую Сирию из единого государства в несколько окровавленных обрубков. А для этого надо уничтожить чудовище ИГ. Но коль скоро созданная американцами год тому назад коалиция справиться с ИГ явно не в состоянии, надо дать попробовать сделать это русским. Тогда и Европа вздохнет спокойнее, и весь мир будет избавлен от угрозы худшего варианта терроризма. Похоже, что такая аргументация соответствует в общих чертах так называемому плану Путина, который, если верить сообщениям печати, будет оглашен на сессии Генеральной Ассамблеи. Здесь будет действовать логика весьма убедительная, в том числе и для многих квалифицированных обозревателей в Соединенных Штатах. Так, президент американского Совета по внешней политике Ричард Хаас, к которому в Вашингтоне прислушиваются сейчас намного больше, чем к Киссинджеру и Бжезинскому (кроме них, у нас никого и не знают), давно уже настаивает на том, что надо прекратить кампанию против Асада и совместно с ним обрушиться на совместного врага. И действительно, с точки зрения здравого смысла так и надо поступить, тем более сейчас, когда достигнуто соглашение по иранской ядерной программе. Ведь оно означает, что Иран уже не является главным и непримиримым врагом США, с которым вот-вот может начаться война, поскольку он будет создавать атомную бомбу, а Израиль этого не потерпит и начнет иранцев бомбить и втянет в конфронтацию Вашингтон. Теперь с Ирана будут снимать американские санкции, со временем установят дипломатические отношения. А это значит: кому нужен Асад– ведь его единственная вина в глазах Запада состоит в том, что он партнер и союзник Ирана, кроме этого он никому не насолил; пусть себе сидит в Дамаске, никому зла уже не причинит, а вот от ИГ можно ожидать всего самого ужасного и отвратительного.

И вот подтверждение с неожиданной стороны: не кто иной, как наш представитель в ООН Чуркин в интервью «Россия 24» и RT заявил, что США « не хотят, чтобы правительство Асада пало…совершенно ясно, что одна из наиболее серьезных озабоченностей американского правительства сейчас заключается в том, что режим Асада падет и ИГ захватит Дамаск, а винить в этом будут Соединенные Штаты».

Абсолютно прав Чуркин. Если Асад будет свергнут, Дамаск ждет судьба Кабула после ухода советских войск: беспощадная война за разрушаемый город между исламистскими группировками и в конце концов – триумф самой беспощадной и мракобесной из них. А Обама войдет в историю как президент, допустивший, чтобы Сирию захватили злейшие враги Америки, изверги, воспитанные Усамой бен Ладеном, который еще в конце прошлого века требовал от правоверных убивать американцев где только можно. И убивали: ведь в Ираке за время оккупации из каждых десяти убитых американских солдат семь пали от рук суннитских боевиков, включавших в себя бойцов местной Аль-Каиды, ныне переименованной в ИГ. Кто же может быть хуже для Америки– неужели обанкротившийся и обессиленный Асад, уже еле-еле сохраняющий контроль над 20 или 25 процентами территории Сирии?

Так что же в таком случае мешает « большой сделке» Обамы и Путина– настолько большой, что некоторые наши комментаторы даже размечтались о такой идиллии: российский президент обязуется избавить человечество, а значит и Запад, от исламистского монстра, а благодарный американский президент взамен забывает Крым и закрывает глаза на Донбасс? И все довольны: Обаме не надо жертвовать ни одним американским солдатом, кровь свою будет проливать русский Иван, а Путин получает свободу рук на Украине; может быть даже – чем черт не шутит – и санкции с России потихоньку начнут снимать.

Мешает вот что: если говорить о военной стороне проблемы, создается впечатление, что большинство людей уверено: есть линия фронта, где с одной стороны – армия Асада, с другой – ИГ. Ничего подобного. Эти два воинства соприкасаются в двух-трех местах, масштаб боев между ними незначительный. В основном правительственная армия отбивается от «умеренной оппозиции» (Свободной сирийской армии) и от исламистских группировок, не входящих в ИГ ; среди них самая сильная – Джабхат ан–Нусра, одной рукой воюющая против Асада, другой – против ИГ. Российским войскам, чтобы добраться до районов, контролируемых ИГ, и разгромить злодеев, надо еще разбить остальные оппозиционные группировки. Это потребует немалых потерь; исламисты-джихадисты, сейчас воюющие между собой, несомненно объединятся, и придется вести уличные бои в полуразрушенных городах против беспощадных и бесстрашных фанатиков, для которых величайшее счастье – умереть за веру. Легко представить себе, как это воспримет российская общественность: одно дело – Донбасс, там как бы русских людей защищают от « фашистской хунты», другое дело – умирать, помогая одним арабам убивать других арабов.

Воздушные удары? Но ведь вот уже целый год авиация коалиции, созданной Вашингтоном, бомбит ИГ. В налетах участвуют ВВС США, Великобритании, Франции, Бельгии, Дании, Австралии, Иордании, Саудовской Аравии, Марокко, Турции. Толку мало во-первых, потому что нет наблюдателей, указывающих с земли летчикам объекты для бомбежки, во-вторых – и это еще важнее – тут вопрос политический: бомбят вполсилы, так как опасаются больших потерь среди мирного населения. Ведь террористы, как обычно, прячутся среди населения, и чтобы уничтожить одного боевика, надо убить с десяток гражданских лиц, и при современных СМИ на другой же день на экранах будут показаны окровавленные трупы женщин и детей. И это будут суннитские жертвы, а ведь в арабском мире–не устаю это повторять, крайне важно – из 21 страны в 20 подавляющее большинство составляют сунниты. Если Обама не хочет войти в историю как убийца детей и выглядеть в глазах своих суннитских союзников как инициатор альянса шиитов, иранцев, американцев и сионистов, он не может обрушить на ИГ всю мощь своей авиации. А зачем Путину принимать все это на себя?

«Новая антитеррористическая коалиция», которая якобы должна быть намного более эффективной, чем нынешняя, на самом деле состоит из тех же элементов: Сирия и так воюет, но дела режима Асада идут все хуже, он может, конечно, окрепнуть в результате предоставления массивной российской помощи, но это палка о двух концах: весь западный мир расценит действия России как просто попытку спасти Асада под предлогом борьбы с ИГ, и «план Путина» уже по этой причине будет отвергнут. Курды воюют за свою автономию и за пределы своей территории не пойдут. Иран не имеет границы с Сирией, надо идти через Ирак, но там появление персидского солдата психологически невозможно, учитывая тысячелетнюю неприязнь арабов и персов и ирано-иракскую войну 1980-х годов. А соседние арабские государства ограничиваются в лучшем случае участием в воздушной войне; послать сухопутные силы – ни-ни, опять же ввиду суннитского фактора. Вот и все.

Но даже если бы все это выглядело иначе, остается один главный, глобальный, геополитический фактор: конфронтация между Россией и Западом, новая « холодная война». Те, кто говорят: вот сумели же в позапрошлом году договориться насчет химического оружия в Сирии, забывают, что это было д о К р ы м а и Д о н б а с с а. Сейчас все изменилось. Обама, конечно, понимает, что если смотреть только на сирийскую ситуацию, худший вариант – это халифат со столицей в Дамаске. Но он должен смотреть шире, оглянуться вокруг – и что он видит? Конгресс, контролируемый его врагами-республиканцами, клюет его беспрерывно, и в первую очередь именно за его «слабую и беспомощную» политику в Сирии. Двинуться навстречу Путину – тогда уже не только республиканцы, но возможно и преобладающая часть населения США сочтет его слабаком, лузером, если не капитулянтом. Ведь антипутинская пропаганда сделала свое дело. Далее, он видит турецкого президента Эрдогана, злейшего врага Асада, и Саудовскую Аравию с Катаром, которые ни за что не откажутся от намерения уничтожить шиитскую власть в Дамаске. И он видит физиономии тысяч журналистов, телевизионщиков, политиканов, которые с невероятной яростью выльют на него, Обаму, цистерны помоев за то, что он допустил Путина укорениться на Ближнем Востоке. И возвращаемся к началу: ловушка, устроенная Путиным? Возможно, но звери, бывает, вырываются из капкана, оставляя в нем оторванную лапу. Обама явно закончит свои восемь президентских лет по крайней мере без одной лапы. Но он не останется в путинской западне.

Хитроумный маневр с постепенным отходом Асада от реальной власти и заменой его кем-то из менее одиозных персонажей имеет мало шансов на успех. Те, кто воюют четыре года, проливают кровь и хоронят товарищей, согласятся только на полное устранение Асада, но это не устраивает алавитскую общину: для нее уход человека, ставшего символом, чреват началом такой цепочки событий, которая довольно быстро приведет к краху системы, обеспечивающей привилегированный статус алавитов. Все помнят судьбу иракских суннитов после падения Саддама Хусейна.

Понимают ли все это в Кремле? Надеюсь, что да. Но что-то, может быть, толкает на Восток. Настоящую войну вести не собираются, а мощное военное присутствие в арабском мире не помешает. Общее соотношение сил в регионе, разумеется, не изменится. Как полагает автор статьи в лондонской «Файненшел таймс» за 17 сентября, «столько группировок борются друг с другом в Сирии, что если к этому добавится контингент маленьких зеленых человечков, ситуация не станет существенно хуже. Но что бы ни задумал Путин, российская интервенция вряд ли ее и улучшит». Хороших вариантов завершения войны в Сирии нет вообще, есть плохие, жуткие и кошмарные. Но ведь и в худшем случае можно будет сказать: «мы не отошли от принципиальной линии на поддержку законной власти, и если она не удержалась – что ж, это еще раз показало сущность агрессивной политики Запада, его гегемонизм и стремление навязать свои порядки». Народ поймет. И одобрит.

Я бы тебя конями разорвал за ноги, на две части. 3аконы, знаешь, разные бывают.

Вот твоего приятеля Януковича по законам гуманизма надо было после первой снятой шапки повесить, а тебя разделить на пару половинок.

Ты бы ещё про трудное детство и "Дяденьки, я больше не буду!" поблеял.

Скажи спасибо западным благотворителям.

Внезапно:

Лучшие друзья американской демократии и враги Асада - исламские обморозки из Аль-Каиды. Подчинённые Завахири.
Простите, а как же 9.11?

Не шутишь?

Не шучу, я таких, как ты, насквозь вижу.

Скулите обычно, жалобите, права качаете.

Детища еврейского гуманизма.

Какие у тебя права, слушай?

Ты живёшь только благодаря капризу Всевышего.

3ачем-то он породил ядовитых гадов и тебе подобных.

Но это не значит, что если вы выползите на дорогу, то вас не надо давить.

Не понимаю, чем вы недовольны. Люди и сейчас делают то же.

Свобода никуда не пропала. Гуманизм торжествует. Всегда выборы.

Ты дурачок, Ром.
Под сорок лет уже, а все дебил дебилом.

С чего это он дебил? Просто поганый человек, если его так можно называть.

Но в "Новолроссию" никто из таких, за редким исключением, не едет.

Потому что иссякла силушка московитская.

Осталось только подонствовать по мелочному.

Фи г знает, силушка иссякла, или просто организация плохая.
Взялся бы за дело товарищ Сталин - давно бы Рома уже сапогами донбасскую грязь месил.